БЕАТА ТЫШКЕВИЧ: "НАСТОЯЩАЯ ПАНИ ВСЕГДА ЗНАЕТ СЕБЕ ЦЕНУ"

- Вы для нас всегда были символом настоящей полячки. Но, как вы знаете, это далеко не однозначно положительный образ. Кроме красоты и женственности там есть и своенравие, и гордыня...
- О француженках говорят, что они очень расчетливые и мелочные, но ради спасения любимого мужчины готовы пожертвовать всем на свете. Тогда как о польках существует мнение, что они палец о палец не ударят ради мужчины. Наша женщина не будет ждать, если ее спутник отстает или, не дай бог, опаздывает. Разумеется, она не будет терпеть ни хамство, ни пьянство, ни предательство - ничего. И в этом есть доля правды. Так уж исторически сложилось, что настоящая пани знает себе цену.
- Ваш род принадлежит к высшему дворянству...
- Моя мама, пани Барбара, и по происхождению, и по своей внутренней культуре была настоящей аристократкой. Но жизнь сложилась так, что маме пришлось заниматься не искусством, хотя она была очень одаренной, а сельским хозяйством. Мама была потрясающая кулинарка, обладала чувством юмора и умела сделать дом теплым и уютным. А еще она твердо знала, что ей надо в жизни, а что нет.
И эту модель бытия мама передала мне и своим внучкам. Особенно старшей Каролине, нашей с Анджеем Вайдой дочери. Она все умеет. У Каруси сейчас большое хозяйство в деревне.
Что касается корней и моего прошлого, то меня очень огорчает, когда уходят люди, которые знали меня в детстве, знали мою семью. Мне кажется, что наши старики зачастую моложе, чем двадцатилетние, более жизнелюбивы и остроумны. Вот, например, дедушке моей дочери Виктории пану Падлевскому исполнилось 102 года, а его очаровательная 94-летняя супруга намеревается прыгнуть с парашютом!
- В России хорошо знают великого режиссера Анджея Вайду, но ничего не слышали о другом вашем возлюбленном - Падлевском...
- Я и сейчас уверена, что с этим человеком у меня была самая большая и настоящая любовь. Однажды я узнала, что из Франции в Варшаву прилетел архитектор Яцек Падлевский, в которого я была влюблена еще в юности. Теперь это был взрослый искушенный разведенный мужчина. Нас сблизил несчастный случай: на моих глазах Яцек подвернул ногу. Я отвезла его в "с корую", там обнаружили перелом, наложили гипс. Я привезла его к себе домой.
В те годы я очень много ездила по миру, но приехать к любимому мужчине во Францию просто так, без причины, не могла. Яцек навещал меня в Польше, писал смешные письма. Когда мы решились на совместную жизнь, мне было 38 лет. В 1977 году у нас родилась желанная дочка Виктория. Жили в таком составе: мама, старшая дочь Каролина Вайда, Виктория с няней и я. Наш прекрасный иностранный папа Яцек выдержал в этой квартире всего два дня и улетел к себе в Марсель, а за ним через два месяца отправились и мы с дочкой. И началась жизнь на два государства. Мы жили в самом сердце Марселя, прекрасного южного города гангстеров, полицейских и проституток. Яцек все время работал, приходил домой поздно, он не мог жить без дела, так же как и я. Но в Марселе для меня не оказалось дела.
- И вы решили вернуться домой, в Варшаву?
- Эйфория первых лет любви обратилась в повседневность. Я ценю людей с установкой прожить всю жизнь с одним мужем и тех, кому это чудо удается. Сама я никогда не провоцирую разрыв. Но если чувствую, что мой союз выгорел, убегаю не задумываясь.
- А с семейством Михалковых вы познакомились, когда снимались в "Дворянском гнезде"?
- На волне популярности польского кино в СССР Андрон Кончаловский предложил мне роль в экранизации тургеневского "Дворянского гнезда". Он привез меня к себе на дачу на Николину Гору, в потрясающе красивый старый дом с террасами. Наталья Петровна, мать Андрона и дочь знаменитого художника Кончаловского, держала в руках огромный сложный организм этого дома. Мы так сблизились, что долгое время я обращалась к ней "мама". И роскошный туалет Варвары Лаврецкой, в котором я снималась в "Дворянском гнезде", был украшен драгоценностями Натальи Петровны. Кстати, она замечательно шила. Не успевала она дошить платье для одной своей невестки, как сын уже приводил к ней новую жену.
- И вы, такая мудрая женщина, влюбились в донжуана?
- Что было, то было. Андрон любил своих женщин беспокойной русской любовью. Даже в советское время он был способен на щедрость и широту. Например, продать старинное фортепьяно для того, чтобы угостить меня прекрасным ужином. Помню его подарки - кольцо с жемчужиной, фарфоровая чашка в форме цветка магнолии, сделанная в XIX веке на фабрике Кузнецова. Хотя я никогда не пользовалась чашкой по назначению, мне казалось, что в ней спит его заколдованная любовь.
- Как вы относитесь к последним работам Кончаловского?
- Я люблю прежнего русского Андрона с его "Сибириадой", "Дворянским гнездом". На фестивале в Риге я со сцены так прямо об этом и сказала. Наверное, Андрона задели мои слова, и он, будучи в Варшаве, даже не позвонил мне. В результате я тоже обиделась и из принципа не стала смотреть его "Дом дураков". Он не увидел меня, а я - его фильм.
- Пани Беата, а где вы сейчас снимаетесь?
- С польским кино, как с бывшим возлюбленным, я рассталась. В театр не иду, потому что не представляю, как можно триста раз подряд играть одну и ту же роль. Но работа для меня всегда есть, в основном на телевидении. Но главное для меня - дочки Каролина и Виктория и мои новые книги.
ДОСЬЕ
Беата Тышкевич, актриса
Родилась в 1938 году в Вилянуве под Варшавой в дворянской семье. Была женой режиссера Анджея Вайды, снявшего ее в фильмах "Самсон" (1961), "Пепел" (1965) и "Все на продажу" (1969). Знаменита также ролями в фильмах "Марыся и Наполеон", "Рукопись, найденная в Сарагосе", "Кукла". Сыграла эпизоды в обоих "Ва-банках" и у Клода Лелюша в фильме "Эдит и Марсель". Снималась и в России: "Дворянское гнездо" Андрея Кончаловского (1969), "Европейская история" Игоря Гостева (1984).