То, что весеннее обострение чувств тянет на откровенность, ясно из последней почты. Человеку важны оценки. Ему хочется только на "пять". "Тройка" - свидетельство неуспеха. Хотя общеизвестно: мир держится на троечниках.
Так об отличниках. Москвичка Вероника - преподавательница музыки. И способности, и старательность, и образование самое-самое, поскольку под боком всегда мама, суперпедагог из тех, к кому на три года вперед сватают продвинутых малышей, имея горячее желание иметь в итоге конкурсантов. Все шло к тому, что уж дочь-то точно должна была быть среди лауреатов. Но вместо предельной концентрации она влюбилась, а предмет, оказалось, женат, не рассчитывал на такой накал чувств и сожалеет. И свой самый ответственный концерт она провалила. Свой и - мамин! Провалила мамину судьбу со второй попытки. Когда-то та поставила на карту все ради нее. После нервной клиники Вероника ушла ... так и просится написать в монастырь - в ключе русской литтрадиции. Нет, ушла в преподы. Работает в трех местах плюс частные уроки. В 7 утра по эскалатору вверх бегом к ученику в Бирюлево, а потом сразу в школу на Кутузовскую, где ее с хронометром поджидает директриса. "Я, - пишет Вероника, - как зомби, как раб лампы из "Алладдина". Живу в ритме глиссандо - это когда пальчиками по клаве проходишься, эффектный такой прием. Год пашу, всех радостей - на слетать по-быстрому в Турцию или в Египет. Отпуск вроде бы законный, но все время боюсь: вдруг там без меня то, вдруг это... Спрашиваю себя: где, где я ошиблась? Когда влюбилась и продула конкурс, или когда смалодушничала и ушла в педагоги? Может, в том, что не умею приспосабливаться, кочевать от одного женатика к другому (порядочных-то уже разобрали)? А, может, что вообще появилась на свет?"
Еще один "отличник по жизни" - из Верхней Пышмы Свердловской области. Русский немец, жил в Казахстане. Отец - председатель колхоза-миллионера. Абсолютист, мышь не проскочит, зависимость тотальная. На все один ответ: "Arbeiten". В семье та же фигня: "Отец сказал, отец велел, отец считает, отец против..." Наш герой сбежал от него в город, потом, еще при Горбачеве, съездил ТУДА. И заболел. "Это стало моей мечтой - уехать. Не за колбасой, как тогда принято было писать. Колбасы в нашем колхозе было у всех навалом. Всего навалом. По два телевизора в каждом доме, по машине... Я хотел жить на Западе. Среди империалистов и индивидуалистов. Люблю, когда никто не шумит под окнами или за стенкой, не квасит и не дымит на лестничной клетке, когда все улыбаются и говорят: "Guten morgen", пусть и не от чистого сердца, как принято здесь думать. Но отец уехать не дал, костьми лег..." А когда мешать стало некому, все продали, бумажки собрали, курсы на "отлично" всей семьей позаканчивали, а их там никто не ждал. Страна мечты отказала. И наш герой со всем своим выводком поехал по призыву Эдуарда Росселя в городок под Екатеринбургом. Городок неудачников, как пишет Александр. Публика сплошь "второй немецкий сорт". "Теперь у меня одна мечта - заработать побольше. Зачем? Не знаю точно. Может, чтоб хоть внука туда отправить. И теперь я раб, вкалываю по 14 часов. Добровольно, чтоб ни о чем другом не думать".
Ключевое слово здесь - "раб", оно и объединило два письма. Если человек не царь мечты своей, то он - раб ее. Третьего не дано.
У подзабытого писателя Чернышевского, который "Что делать?", сон Веры Павловны и все такое, есть статья "Русский человек на рандеву", по поводу тургеневской "Аси". Там он размышляет, почему наши люди совершают нелогичные поступки. От них ждут одного, а они поступают здравому смыслу вопреки. Никаких ответов Николай Гаврилыч не дает, только напоминает, как древним людям представлялось счастье. Это женщина с длинной косой, что летит впереди нее, развеваемая ветром. "Легко поймать ее, когда она подлетает к вам, но пропустите один миг - пролетит, и напрасно погнались бы вы ловить ее: нельзя схватить, оставшись позади. Счастливые обстоятельства бывают для каждого из нас, но не каждый умеет ими пользоваться, и в этом искусстве почти единственно состоит различие между людьми, жизнь которых устраивается хорошо или дурно".
Ну как поспоришь с классиком, пусть он и не в фаворе? Правы-с. И еще из него же - так, на всякий случай: "Вообще, как скоро вы начинаете осуждать то, что не нравится вам, вы становитесь идеологом, то есть самым забавным и, сказать вам на ушко, самым опасным человеком на свете, теряете из-под ваших ног твердую опору практичной действительности. Опасайтесь этого, старайтесь сделаться человеком практическим в своих мнениях". Что в переводе на житейский, думаю, могло бы звучать так: если уж не в силах что-то изменить, так хоть не жалуйтесь. А в силах - дышите глубже: пышнокосая еще вам подвернется.
09:26
Сны мечты в Нью-Дели
