Ирина Антонова: «Ради нас притормаживает метро»

Главная Жизнь 05:51 19 Августа 2009 2677

Вскоре в Москве станет одной культурной стройкой века больше: грядет реконструкция Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина, по масштабам сравнимая с реконструкцией Большого театра. Работы, рассчитанные на восемь лет, обойдутся в 23 м

Сергей Бирюков

Напечатать

— Для начала наивный вопрос: зачем? У вас замечательное здание, одно из красивейших в Москве.

— Оно таким и останется. Но речь идет обо всем комплексе Музея имени Пушкина. Судите сами: когда наш основатель, профессор Московского университета Иван Владимирович Цветаев, в 1912 году открывал собрание, в нем было 9 тысяч экспонатов. Сейчас их около 700 тысяч: шедевры мировой живописи, скульптуры, графики, нумизматики. Конечно, теперь нам принадлежат и некоторые соседние здания, но этого недостаточно. У нас практически нет фондохранилища — есть подвальные помещения, где картины хранятся в невероятной тесноте. Негде хранить и библиотеку, насчитывающую полмиллиона томов. Наконец, современный музей — это не только экспозиционные площади и запасники, это аудитории для лекций, кинозалы, магазины сувениров, да просто уголки, где можно отдохнуть у не большого фонтана или перекусить в уютном кафе. И я очень рада, что за проект согласился взяться замечательный британский архитектор Норман Фостер в содружестве с российскими коллегами из Моспроекта-5.

— Некоторые эксперты опасаются, что этот мастер хайтека построит нам нечто вроде авангардного «Апельсина», который, помните, он предлагал возвести на месте Центрального дома художников.

— Во-первых, могу вам гарантировать, что «Апельсин» здесь не появится. Нет смысла повторять то, что задумывалось для другой градостроительной среды. Во-вторых, я сейчас скажу, может быть, крамольную для многих вещь: категорически не согласна с теми, кто кликушествовал по поводу «Апельсина». А потрудились ли они посмотреть, что это, собственно, за здание? Поверьте, оно превосходно в функциональном смысле. И это эстетически прекрасная архитектура.

— Фостер не обиделся на то, что многие его проекты в России отвергнуты или заморожены, как башня «Россия»?

— Я с ним об этом не разговаривала. Но знаю, что он горячо заинтересовался нашей реконструкцией, потому что музейная тема ему близка. Фостер проектировал обновление Британского музея, ему принадлежит замечательный музейный комплекс в Ниме на юге Франции — античный храм и современное здание рядом с ним. Норман — мастер культурного диалога разных эпох и стилей. А ведь в комплексе Пушкинского музея представлено множество эпох. Самое древнее здание — церковь Святого Антипия, это 1530 год. Есть у нас палаты XVII века. Есть XVIII век — бывшая усадьба Голицыных. Есть первая четверть XIX столетия — усадьба Вяземских-Долгоруких. Ну и, наконец, главное здание — 1912 год, неоклассицизм. Так что наш музейский городок, об образовании которого мечтал 100 лет назад Иван Цветаев, теперь включает сооружения с XVI по XX век. Так отчего же в нем не быть архитектуре XXI столетия?

— Не появится ли у нас нечто вроде стеклянной пирамиды, которая, по мнению многих, испортила исторический облик парижского Лувра?

— Опять рискую навлечь на себя чей-то гнев, но я сторонница пирамиды. Она решила для Лувра пространственную проблему. По сути это крыша для эскалаторов, ведущих в громадные подземные пространства. До пирамиды Лувр принимал 5 тысяч зрителей в день, с её вводом — 27 тысяч. Считаю, эстетически она прекрасно вписалась в облик дворца. Другое дело — её строил знаменитый американский китаец Пей. А у Фостера свои решения. Пирамиды как таковой у нас не будет, но стеклянные фонари над подземными площадями — обязательно.

— Вы собрались углубляться в землю? Не слышали, как недавно Юрий Лужков возмущался реконструкторами Большого театра, которые, по его мнению, слишком заглубили стройку, уйдя аж на шесть уровней вниз?

— Ну, может быть, под Большим театром особые геологические условия. Но тот же Юрий Михайлович дал нам пример ухода под землю при реконструкции Манежной площади. И потом, у нас же речь не идет о шести уровнях. Скорее всего, их будет два, максимум три. Ещё идут изыскания, а технологическая подоснова под музеем сложная. Это же центр, тут такое сплетение электрических и водных коммуникаций. А в нескольких метрах под нами — метро.

— Кстати, знаете, что под вами, между станциями «Библиотека имени Ленина» и «Кропоткинская», поезда притормаживают?

— Это наша просьба. Нас очень трясет, это вредно для здания, картин. Не говоря уже о шуме: идет, допустим, в Итальянском дворике концерт фестиваля «Декабрьские вечера» — и вдруг стук колес.

— Но почему-то составы притормаживают только в одну сторону — когда идут на юго-запад.

— Да? Надо проверить, обязательно спущусь. Мне начальник метро Дмитрий Гаев обещал, что все будет в порядке. Мы постоянно в контакте и впредь на него рассчитываем. Даже предполагаем один из новых проходов в наш комплекс сделать прямо из подземки, как это делается во многих музеях больших городов.

— Ну, а что, собственно, будет построено над землей?

— Прежде всего большой многофункциональный зал во дворе по другую сторону Колымажного переулка площадью 4,5 тысячи квадратных метров — для лекций, конференций, концертов. По соседству — библиотека, фондохранилище с реставрационными мастерскими. А позади главного здания реконструируется переданная нам усадьба Вяземских-Долгоруких. Все это мы планируем закончить к 2012 году, то есть к столетию музея. На втором этапе сосредоточимся на той части комплекса, которая слева от основного здания, если смотреть на его главный фасад. Там уже существующая галерея искусства XIX–XXI веков и переданное нам здание Института философии, который в скором времени должен переехать в новое помещение. Это 2015 год. Только после этого мы сможем приступить к завершающему третьему этапу — реконструкции основного здания, которое предполагаем вновь открыть в 2016 году.

— Иными словами, чисто внешне облик музейского городка не так уж сильно изменится? Ведь нового строительства не очень много.

— Вы правы, сейчас у нас 11 строений, а будет на три-четыре корпуса больше. Но облик тем не менее изменится сильно. Знаете, за счет чего? За счет зеленых насаждений. Архитекторы придают им огромное значение. Планируется закрыть переулки, окружающие главное здание, и превратить их в аллеи, которые станут естественным продолжением существующего сада усадьбы Вяземских-Долгоруких.

— Когда вы будете точно знать глубину ухода под землю, вид фасадов?

— На разработку, согласование в комиссиях, а их около 30, и утверждение проекта нам отпущено 18 месяцев начиная с апреля 2009 года. Очень надеюсь, что в конце 2010 года у нас появится первый котлован.

— Возвращаюсь к параллелям с Большим театром: там ведь сперва собирались закончить реконструкцию к 2008 году, сегодня официально названа дата — октябрь 2011-го, а скептики говорят, что не раньше 2013-го. Где гарантия, что ваш проект не превратится в такой же долгострой? Есть документ, под которым стоит подпись того, в чьей надежности вы не сомневаетесь?

— Мне придает уверенности не расплывчатый документ о намерениях, а вполне конкретное постановление правительства Российской Федерации от 18 июня 2008 года № 464 о реконструкции Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина. Под ним стоит подпись Владимира Владимировича Путина. Там определена общая стоимость работ, установлена их очередность. Кстати, сумму, что нам обещали на первоначальную разработку проекта, мы на этот год получили сполна.

— Что мечтаете выставить в первую очередь, когда получите обновленный комплекс?

— У нас ведь помимо известных всем живописных шедевров в запасниках хранится примерно столько же — около 600 — равноценных им картин. Всего предметов живописи там 4,5 тысячи. Кроме того, есть 360 тысяч листов графики — русской, французской, итальянской, немецкой, голландской, английской, японской. Добавьте сюда подлинную античную скульптуру и вазопись, 200 тысяч медалей, прекрасные шпалеры и мебель. Уверяю вас: новые залы пустовать не будут.

История

Из императоров в поэты

Музей мирового искусства создан в Москве в 1912 году Иваном Цветаевым на основе Кабинета изящных искусств и древностей Московского университета как учебно-вспомогательное и публичное хранилище слепков и копий с классических произведений. Архитектору Роману Клейну помогал инженер Василий Шухов (автор прозрачных перекрытий). Над интерьерами работали Игнатий Нивинский, Александр Головин и др. Первоначально носил имя Александра III. В 1937 году присвоено имя Пушкина. На протяжении века в состав музея были включены собрания Румянцевского музея, коллекционеров Дмитрия Щукина и Саввы Морозова, Музея нового западного искусства, Музея личных коллекций и др. С 1981 года проводится ежегодный музыкальный фестиваль «Декабрьские вечера».

Лувр не догнать?

Первое место в рейтинге самых популярных музеев мира занимает Лувр. Его посещают 8,5 млн. зрителей в год. Общее число экспонатов — 300 тыс., в постоянной экспозиции — 35 тыс. Общая площадь 160 тыс. кв. м. Второе место у парижского Центра Помпиду (5,5 млн. посетителей в год). Затем идут лондонские музеи: галерея Tate Modern (5,2 млн. посетителей), Британский музей (4,8 млн.), Национальная галерея (4,1 млн.). Самые популярные российские музеи — во второй десятке: Эрмитаж (2,4 млн. посетителей) и Московский Кремль (1,7 млн.). У Третьяковки — 27-е место (1,4 млн.).

ГМИИ посещают 1 млн. человек в год. Общее число экспонатов — 700 тыс., в экспозиции — 9000. Общая площадь — 50 тыс. кв. м. После реконструкции площадь достигнет 125 тыс. кв. м., поток посетителей увеличится втрое.

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 15746

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...