СПАСИБО ЗА КОМПАНИЮ

Главная Жизнь 01:01 27 Января 2007 182

СПАСИБО ЗА КОМПАНИЮ

В феврале исполнится 170 лет с того дня, когда на дуэли был смертельно ранен Александр Сергеевич Пушкин.

Напечатать

Одноклассники, семь лет назад слинявшие в Канаду, проклюнулись и-мейлом: их отпрыск летит в Москву, поэтому они решились напомнить, как мальчик меня любил. В память о высоких чувствах я, понятное дело, должна за ним присматривать.
Поиронизировав по поводу свалившихся на голову заклинаний, утешилась тем, что сынок их действительно был жутко забавный. Всегда ошивался возле взрослых, вслушивался в малопонятные разговоры и, когда волновался, непременно косил глазом. Волновало же его всегда одно обстоятельство: жив ли человек, о котором говорят.
Самый первый вопрос из этой серии он задал о Пушкине. "Жив? Нет... Когда умер, ты уже была? А бабушка?" Потом я поняла: он начал населять свой мир, который перестал умещаться в их квартире на Рубинштейна, чужими людьми. Это был настоящий винегрет из героев вымышленных и реально живших: хоббиты, да не поредеют волосы у них на пятках, Робинзон Крузо, адмирал Колчак, лорд Байрон... Подбирал он их в компанию по каким-то ему одному ведомым признакам. Однажды сказал с вызовом: "А вы знаете, что Байрон восхищался армянским языком и даже выучил его? А бабушка говорит, что раз во мне текут четыре крови, значит, я буду умным, хотя Арташес Каюмов, по-моему, смешно?!" - "Не смешней, чем Феликс Юсупов..." В следующий раз бабушка сообщила ему, что существуй во времена Пушкина пенициллин - поэт бы не умер, и Шесик страшно убивался по этому поводу. Потом, правда, взял себя в руки: "Но все равно бы он сейчас уже умер... Столько же не живут...", - как бы спрашивал он. Ему хотелось, чтоб все хорошие, умные, талантливые жили с ним в одном реальном пространстве: так уютнее и светлее.
Потом его взволновало, был ли Пушкин красив. Ну, это кому как, говорю. Вот, например, Нащокина считала, что очень красив. А Оленина - наоборот. И, видя, что ребенок ждет подтверждений, нашла ему соответствующие места в умных книжках. "Пушкин был невысок ростом, шатен, с сильно вьющимися волосами, с голубыми глазами необыкновенной привлекательности. Это были особые, поэтические, задушевные глаза, в которых отражалась вся бездна дум и ощущений. Говорил он скоро, острил всегда удачно, был необыкновенно подвижен, весел, смеялся заразительно и громко, показывая два ряда ровных зубов, с которыми белизной могли равняться только перлы. На пальцах он отращивал предлинные ногти". И второе мнение: "Лицо его было выразительно, но некоторая злоба и насмешливость затмевали тот ум, который виден был в голубых или, лучше сказать, в стеклянных глазах его. Да и прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти, как когти, маленький рост, жеманство в манерах и неограниченное самолюбие... Среди особенностей поэта была та, что он питал страсть к маленьким ножкам, признаваясь, что предпочитает их даже красоте".
- А как именно его оскорбили? - интересуется дотошный ребенок. Видишь ли, говорю, пытаясь опустить про диплом рогоносца и подменить суть формой, зная, что пафос у юных максималистов в крови. Тетенька по фамилии Хитрово получила конверт, а в нем пакет для Пушкина. Она удивилась и отослала его поэту. Такое же получил и Соллогуб, и отнес его сам. Письмо было обидное. В субботу бал у Воронцовых, где он увидел, что жена его беседует с Дантесом, смеется и вальсирует с ним. А потом узнал, что в воскресенье она встретилась с этим господином у Мещерских, а в понедельник - у Вяземских. Уезжая от Вяземских, Пушкин уже знал, что будет дуэль, так как послал отцу этого господина тоже обидное письмо... В среду все и случилось.
- А что, Мещерские, Вяземские и Соллогуб не были ему друзьями?
- Еще как были! Но именно Вяземскому Пушкин почему-то написал - о Байроне, казалось бы: "Толпа жадно читает исповеди, записки, потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы: он и мал и мерзок - не так, как вы, - иначе...". А позже обмолвился: "Как будто нам уж невозможно писать поэмы о другом, как только о себе самом".
Максималист из деликатности больше неудобных вопросов не задавал, а выдал сухой остаток, порешив для себя, что дуэли - большое благо, и что неправильным было их отменить. Правда, годы спустя, высказался совершенно неожиданно, типа: "Да сейчас бы просто наняли киллера - и всех дел". Родители вздохнули с облегчением: переболел. Повзрослел, наконец. Здоровый цинизм выщелкнул дурацкий максимализм.
И вот летит к нам Арт Каюмофф, некогда с трудом простивший Александр Сергеичу невинную строчку: "И башку с широких плеч у татарина отсечь!"
Отпрыска не узнала. До сих пор не постигаю, как это из смешных, щекастых и неуклюжих мальчиков получаются такие вот шнобелеватые дылды, которым ты по плечо.
- Сколько же тебе лет?
- 29-го будет 18. Помните, как я переживал, что родился в день смерти Пушкина?
- Теперь не переживаешь?
- Нет. Когда я родился, его уже 152 года как не было. А мне в детстве казалось, что этот дядька типа ровесник папы, и я не мог понять, почему он так странно выражается: "глазки", "ножка"... Мне это, помню, не нравилось.
- Кто знает, что такое слава!
Какой ценой купил он право,
Возможность или благодать
Над всем так мудро и лукаво
Шутить, таинственно молчать
И ногу ножкой называть?..
- Это кто? - знакомо скосил верзила глаза.
- Ахматова Анна Андревна.
Он помолчал, переваривая строчки, и улыбнулся, явно прикалываясь:
- Умерла?
- Ты тогда еще не родился.

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 9331

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...