Строго говоря, Мчишта - это прежде всего река. Она мощно бьет из-под скалы и считается крупнейшим карстовым источником в Европе. То есть - воды очень много. Название в переводе с абхазского - "след лодки". Заполненная водой борозда сильно напоминает след огромной ладьи, уткнувшейся носом в каменную гору. Попасть внутрь скалы через речку, против течения, наперекор бурному потоку, гидроспелеологи стремились с 76-го года. Десять лет спустя, в 86-м, парочка сумасшедших смогла-таки пройти первый, самый сложный сифон. Его длина - 250 метров, глубина - 45. Ростовчанин Владимир Грицихин и красноярец Петр Миненков всплыли с другой стороны, в воздушном пузыре, и проложили путь остальным, закрепив трос. Нить Ариадны.
- Если без приключений, этот путь занимает минут 25, - рассказывает Петр Миненков, руководитель нынешней экспедиции и безусловный лидер среди спелеологов страны, - сложность заключается в том, что на такой глубине возникает так называемое глубинное опьянение, водолазы знают, что это такое. Хотя явление до конца не изучено, предполагается, что таким образом на психику человека влияет азот. Можно уснуть под водой, можно потерять сознание. Как-то обернулся, вижу - парень один стоит вертикально, вниз головой, с ничего не выражающими, стеклянными глазами... Среда, которая окружает, кажется враждебной. Что-то вроде клаустрофобии, хотя размеры сифона - гигантские, ширина - 20-30 метров, высота - от пяти и больше, протискиваться не приходится. Правда, видимость очень плохая - не больше полутора метров.
ИДИ ТУДА, ОТКУДА ПРИШЕЛ
Из подземной речки не выпрыгнешь, просто так не вынырнешь, над тобой - каменный свод, потолок. Если что-то случилось, надо возвращаться той же дорогой, откуда пришел. Когда барахлит акваланг (а многие годы наши спелеологи пользовались доморощенным, самодельным снаряжением) и не хватает воздуха, разумные решения как-то сами собой вылетают из головы. Многие, особенно новички, впадают в панику, их захлестывает ужас - и люди погибают. От неопытности, просто по глупости.
Трагическая история, например, произошла как-то в сибирской пещере Орешная. То ли маска слегка сдвинулась, то ли через загубник человек хлебнул чуток воды. Буквально в десяти метрах от выхода новичок запаниковал и, инстинктивно ринувшись наверх, застрял в каменной щели. Миненков в это время был уже на берегу и, понимая, что счет идет даже не на минуты - на секунды, в чем был, прыгнул в воду. Без акваланга, без гидрокостюма. Вытащить с первой попытки несчастного, увы, не смог. Дикий холод (температура воды - 3 градуса). Вернулся. Если бы задержался в воде еще на пару минут - там бы и остался. На смену ему пришел коллега Владимир Плотников, уже в костюме и с баллонами. Поднял парня. Пытались его спасти, вернули даже сердцебиение и дыхание. Но вывести из комы так и не смогли. Через 10 часов он скончался...
ЦВЕТЫ НА СМЕРТНОЙ ГЛУБИНЕ
Свой трагический счет ведет и Мчишта. В 88-м году здесь погиб спелеолог из Владивостока Александр Кашлев. Попросту - Кашля, как называли свои. Погиб при неясных до сих пор обстоятельствах. Возможно, провалился на глубину. Возможно, перестал себя контролировать. Тело нашли только на четвертый день. Петр Миненков обнаружил его на глубине 30 метров, в трех метрах от троса. Уже в морге выяснилось, что весь Кашля покрыт красно-белой клеткой. Это значит, что его сдавило тяжестью воды. Чтобы избежать обжима, гидроспелеологи пожкачивают в костюм воздух. Александр Кашлев почему-то этого не сделал. Его товарищи по экспедиции Андрей Скачков и Константин Кожемякин на тридцатиметровой глубине привязали к тросу цветы...
- Погружения связаны еще с одним опасным явлением - кессонной болезнью, - рассказывает Петр Миненков. - Под давлением человеческий организм насыщается газами, в основном азотом, чтобы не было никаких последствий, требуется режим декомпрессии. То есть в зависимости от глубины и от времени, которое ты пробыл под водой, надо выбрать режим всплытия - существуют специальные таблицы. Допустим, пробыв на 45 метрах полчаса, необходимо сделать остановки на 12, 9, 6 и 3 метрах - просто посидеть и отдохнуть. В это время газ через кровеносные сосуды попадает в легкие и удаляется. Если декомпрессию не проводить, пузырьки газа увеличиваются, происходит закупорка сосудов, нарушается кровообращение, начинается некроз - отмирание тканей. Все это грозит либо инвалидностью, либо гибелью.
Понять - зачем им нужны эти подземно-подводные кошмары, - по большому счету, наверное, невозможно. Уразуметь прелесть таких приключений на свою голову может разве что идущий (плывущий) рядом, в одной связке. Опасность, пугающая одних, почему-то манит других. Человеку, лежащему на диване, неведомо, как бурлит в крови адреналин. А тем, кто привык жить "на грани", вся прочая суета кажется пресной.
Петр Миненков начал заниматься спелеологией в 17 лет, записался в секцию, когда учился в Красноярском политехническом. До этого о пещерах имел исключительно книжное представление. По "Приключениям Тома Сойера". Первая его пещера - Караульная в Красноярском крае - была простой и грязненькой. Потом пошло-поехало, было куда интересней. Торгашинская оказалась технически сложной, пришлось лазить по скалам-отвесам. Пещеру Студенческую уже на Бзыби их экспедиция просто-напросто открыла. Именно тогда он почуял, что такое дух первооткрывательства, азарт первопроходца. В Снежной - там же, на Западном Кавказе, - опустившись на дно, почувствовал тяжесть 720-метровой глубины на своих плечах, моральное давление. Молодой был еще, начинающий. Потом были пещеры и покруче - имени Вячеслава Пантюхина, например, 1508 метров, самая глубокая - в бывшем Союзе, третья - в мире. Потом - погружения на Мчиште.
ВОЗРОЖДЕНИЕ ЗАПАХА И ЦВЕТА
Были и долгие подземные путешествия - 15 суток в пещере Напра. Когда вышли, резко обострилось обоняние. Сильно пахли трава, земля. Земля - живая органика в отличие от царства камня, где почти ничего живого нет. Разве что летучие мыши недалеко от выхода попадаются да мелкие бесцветные рачки в воде. Когда из Напры выходили, за собственное зрение опасались, думали: может, надо было запастись темными очками? Ничего страшного не произошло, скорее, наоборот - видели куда лучше, чем обычно. Земные краски поразили своей яркостью: небо - ультрамариновое, трава - зеленая-презеленая, сочная. Не то что в мрачных подземельях...
- Да нет, - говорит Миненков, - пещеры по-своему красивы - водопады, сталактиты и сталагмиты, почти кружево. Но для меня вся эта красота интересна постольку-поскольку, самое главное - возможность первопрохождений. На той же Мчиште до нас ведь ничего не было - просто река, которая вытекает из-под скалы, и все. Потом, в 82-м году, тбилисские геофизики своими методами определили, что там - пещеры, огромные объемы, но никто из людей там по-прежнему не бывал. Это притягивает. Кстати, в последней экспедиции нам тоже удалось сделать открытие. Мы нашли продолжение пещеры, хотя до этого считалось, что она упирается в новый сифон, пройти который почти невозможно. Поднявшись на стену, мы обнаружили громадный зал, такой большой, что наши ребята в нем, среди глыб, умудрились заблудиться. Фонари не могли высветить ни стены, ни потолок. Чего-чего, а возможностей для открытий в спелеологии - масса.
ПЕЩЕРНОЕ ХАМСТВО
Открытых пещер - тоже хватает. Многие из них любители путешествий загадили так - впору объявлять о локальной экологической катастрофе. Пещера Киевская, например, в Средней Азии пострадала от своей популярности и относительной сложности. Многим любознательным, имеющим весьма средний уровень подготовки, проблематично было штурмовать подземные "вершины" и одновременно тащить на себе необходимые вещи. Поэтому все подряд - от продуктов до снаряжения - просто бросали. Сейчас на глубине 400 метров здесь, в базовом лагере, слой мусора достигает метровой высоты. В пещере Снежной в Университетском зале - тоже неплохая помойка. Миненков нашел тут стебли белого лука, он успел прорасти из луковицы, хотя по причине отсутствия света изрядно поблек. Здесь же двое парней, вынужденные вернуться в лагерь, потому что потеряли дорогу, нашли на свалке кем-то оставленную еду. Хорошо, конечно, что подкрепились, с другой стороны - никто ведь и никогда этот мусор отсюда не вынесет, он будет храниться в пещерах вечно.
За рубежом есть другой опыт, там подземные лабиринты, не мудрствуя, запирают на замки. Попасть туда проблем нет, бери ключ - и отправляйся. Но если после тебя обнаружат мусор, в следующий раз в пещеру уже не пустят. Впрочем, открытые подземелья встречаются и в дальних странах - они ничуть не лучше наших.
Мчишта, к счастью, пока девственно чиста - не каждый способен пройти сквозь сифоны. В последний раз красноярцы из-за грузино-абхазского конфликта были здесь целых 10 лет назад. Вернувшись, нашли свой лагерь нетронутым, только котелки проржавели. На следующий год собираются снова.