Накануне наступления нового года аналитики РИА «Новости» представили рейтинг закредитованности российских регионов, составленный на основе данных Центробанка и Росстата. Оказалось, за последний год и количество, и размеры взятых нашими соотечественниками кредитов существенно выросли. Среднестатистический россиянин ежемесячно выплачивает банкам и другим кредитным организациям почти половину своих доходов — 47,1%.
Меньше всего кредитов приходится на жителей южных регионов. Эксперты предположили, что в Северо-Кавказском и Южном Федеральных округах просто-напросто работают меньше банков, чем в других российских регионах, а значит, и кредиты менее доступны. К примеру, Так, в Ингушетии средний уровень закредитованности (соотношение среднедушевого долга по кредитам к зарплате) составляет всего 9,9%. Ненамного отличается ситуация в Дагестане, Чечне, Кабардино-Балкарии, а также в Крыму и Севастополе.
Однако самый закредитованный субъект РФ также находится в ЮФО: это Калмыкия. Здесь местные жители отдают за кредиты в среднем 86,2% от полученной зарплаты. В ТОП-5 закредитованных регионов также входят Тыва, Курганская и Оренбургская области и Чувашия. По данным РИАН, средний объем кредитов по стране вырос на 37 тыс рублей и теперь составляет чуть больше 200 тыс рублей на человека. В масштабах всей страны показатель составляет 17,2 трлн.
В Объединенном кредитном бюро также отмечают стремительный рост количества и размера взятых кредитов. Так, по официальным данным, только за первый квартал 2019 года банки выдали россиянам 8,84 млн новых кредитов на 1,97 трлн рублей. При этом, отмечают аналитики, только половина кредитов являются обеспеченными (речь идет об ипотеке и кредитах на покупку автомобиля), а остальные долги — это потребительские и микрофинансовые кредиты и траты по кредитным картам. Кстати, за только первый квартал 2019-го в России было оформлено 3,88 млн новых кредитных карт — на четверть больше, чем в прошлом году.
Такие заметные изменения финансового ландшафта не могли не вызвать настороженности. Глава Минэкономразвития РФ Максим Орешкин даже публично поспорил с руководителем Центробанка Эльвирой Набиуллиной. Министр назвал безоглядно набранные кредиты пузырем, который грозит лопнуть и потрясти российскую экономику. А г-жа Набиуллина уверяет: ничего страшного, рост закредитованности — всего лишь следствие обнищания населения. Как будто это не отменяет того, что кредитный пузырь — это потенциальная угроза...
Мы же решили попытаться разобраться не в возможных последствиях, а в причинах явления. И обратили внимание на то, что самый закредитованный регион в России, Калмыкия, одновременно является одним из самых бедных.
Введение в школе уроков финансовой грамотности еще только обсуждается, но, казалось бы, сегодня каждому взрослому человеку известно, что кредиты — это очень дорого. Как же получается, что самые бедные люди чаще всего позволяют себе такую роскошь?
Зачастую финансовые эксперты склонны списывать это явление на низкую финансовую грамотность населения вкупе с инфантильностью и безответственностью, а эксперты в области психологии объясняют все стремлением бедняков доказать самим себе и окружающим, что они не бедные. Но так ли все просто на самом деле?
Социолог из Калмыкии Светлана Бадмаева полагает, что глубинные причины бедственного положения, в котором сегодня находится большинство ее земляков, следует искать в истории.
«Калмыки — исконные кочевники... Люди, которые не способны к долговременному планированию и каждодневному созидательному труду», — полагает социолог. По мнению собеседницы «Труда», есть и еще один важный фактор, влияние которого на жизнь региона остается недооцененным: последствия сталинской депортации.
28 декабря в Калмыкии отмечали скорбную дату — 76 лет со дня начала операции «Улусы», в рамках которой этнические калмыки, включая глубоких стариков и новорожденных детей, были объявлены врагами народа, погружены в вагоны для скота и без припасов, одежды и каких-либо надежд отправлены в Сибирь. За 13 лет в депортации умерли больше половины спецпереселенцев. А те, кто выжил, до сих пор не оправились от перенесенного горя.
«И сегодня в Калмыкии травмирована каждая семья. Речь обо всех жителях республики, не только о калмыках по национальности, ибо у каждого перед глазами есть пример того, как спокойная и благополучная жизнь может резко и безо всяких объяснений закончиться. Навсегда», — говорит Светлана Бадмаева.
Как и другие депортированные народы, напоминает социолог, калмыки были реабилитированы в 1991 году, после выхода соответствующего закона. Официальное признание несправедливости клейма «врагов народа» было очень важным, однако, настаивает учёный, не менее важна была и реабилитация. Но этого не случилось.
«По закону, все немногочисленные льготы, которые полагаются реабилитированным жертвам необоснованных политических репрессий, финансируются не федеральным центром, а регионом. Для нищей Калмыкии это означает, что максимум, на что может рассчитывать человек — это полтонны угольной крошки в случае, если в его доме нет центрального отопления или газа, и 50% скидки на ЖКУ в пределах социальной нормы. И это все. Наши старики говорят — это несправедливо, что в богатых регионах репрессированным положены и санатории, и бесплатный проезд, и много чего другого, а у нас — ничего. Мы же не сами себя высылали, почему же республика должна теперь выплачивать компенсации за принятое в Москве решение?» — поясняет наша собеседница.
По ее словам, длящаяся несправедливость прямо мешает укоренению в людях привычки к долговременному планированию, распределению ресурсов и повышению ответственности. Плюс к этому можно прибавить нищету и деградацию последних двух десятилетий в республике, неизбытые последствия «ханского» правления Кирсана Илюмжинова и массовый отъезд молодежи.
«Моя сестра работает завучем в школе. Она говорит, в большинстве классов нет ни одного ребенка, у которого была бы полная семья, папа, и мама. Один из родителей, а то и оба — в Москве, на Севере, где-то еще на заработках. Дети растут сиротами. О какой уверенности в будущем тут можно говорить? Уроками финансовой грамотности или ужесточениями правил выдачи кредитов не обойтись», — говорит Светлана Бадмаева.
Три истории о жизни и кредитах
Пюрвя Нимгирович, 81 год
Мальчику из поселка в Прикаспии было пять лет, когда к ним пришли солдаты и прикладами вытолкали на мороз. Отец был тогда на фронте. В 1944-м его отправили в лагерь, где он и погиб.
После возвращения из Сибири Пюрвя Нимгирович выучился на животновода, женился, вырастил четверых детей, каждому из них дал образование и ремесло. Его сыновья, хоть и живут в городе, умеют выделать шкуру и сшить крепкие сапоги, поймать зайца без ружья и отродясь не звали чужого человека, чтобы починить что-то в доме.
Младшей внучке, Алтане, участвовавшей в конкурсе сочинений про депортацию калмыков, дед решил сделать подарок. Обратился к дальней родственнице, работающей в магазине бытовой техники, попросил ее помочь оформить кредит. Кредит дали на один год, под 25% годовых, выплата составила почти 10 тыс в месяц — при пенсии в 16400 рублей. Купленный iPhone Пюрвя Нимгирович подарил внучке...
Валентина, 52 года
Последние 9 лет Валентина живет и работает в Москве. На заработки подалась, когда младшая дочка окончила второй класс. Валя работает сметчицей. Несколько лет снимала квартиру со съеденными плесенью стенами в ванной. Четыре года назад взяла в ипотеку квартиру в Раменском районе, убитую, в старом доме.
Зарплата у Валентины — 55 тыс, из них 34 тыс нужно отдать за ипотеку, еще 3 тыс на коммуналку. Каждый месяц перед зарплатой женщина идет в ломбард, чтобы заложить обручальное кольцо и подвеску своей матери, деньги уходят на продукты. Пока украшения удается выкупать обратно. Также у Валентины есть кредитная карта популярного банка, ставка по ней — 32% годовых при 50-дневном льготном периоде. Пользоваться картой толком не получается, потому что весь лимит с нее пришлось потратить на срочный ремонт сантехники и зимнюю обувь. Полностью погасить кредит не удается уже полтора года, даже на обязательный минимальный платеж не всегда хватает. Но банк пока терпит.
Саглара, 28 лет.
После короткого брака и бурного развода Саглара жила вместе с дочкой в маленькой квартире, доставшейся от бабушки. Она получила юридическое образование в коммерческом вузе и работала клерком в небольшом госпредприятии. На скромную жизнь хватало, но хотелось машину, чтобы ездить на работу и чувствовать себя независимой.
Будучи девушкой продвинутой, Саглара решила сэкономить на процентах и попросила своего дядю оформить фиктивный ипотечный кредит. Купила белоснежной Kia Rio, а дальше... Машина требовала расходов, начались задержки с выплатой кредитов, а потом и вовсе Сагалара про них постаралась забыть.
В течение года из банка приходили письма с напоминаниями, а потом грянул гром — повестка в суд. Банк запросил расторжение договора и предъявил права на находившуюся под залогом квартиру. Дядя, когда узнал о происходящем, пришел в ужас и попытался что-то исправить, но было уже поздно. На ежемесячные выплаты банк уже не соглашался, выплатить кредит в полном объеме было не по карману, а попытка объявить сделку фиктивной грозила уголовкой и ушлой племяннице, и дяде. Пришлось смириться и на старости лет переехать к матери.
Еще до того, как решение суда вступило в силу, Саглара вместе с дочкой исчезла из Калмыкии. С родственниками и бывшими друзьями она не общается.
P.S. Все истории — настоящие.
