Его небольшая мастерская, будто выставочный зал, увешана снимками известных репортеров и фотохудожников с дарственными надписями авторов. За какие заслуги они их дарили? За очень важные: Виталий Наумович — знаменитый на всю Москву мастер по ремонту классических механических фотоаппаратов. Оказывается, и сегодня, в цифровую эпоху, его труды очень высоко ценятся профессионалами. А что уж говорить про времена прошедшие?

Так повелось: сломались у профессионального фотографа дорогие сердцу «Лейка», «Хассельблад», «Никон» или «Роллейфлекс» — бегом к Виталию! Но очередь к нему длинная-предлинная: нас, фотографов, много, а мастеров по ремонту фотооружия — по пальцам перечесть. За полвека в редкой профессии Виталий Наумович отремонтировал более 15 тысяч фотоаппаратов, подсчет поштучно ведется в его толстенных рабочих блокнотах. Там же отмечены и контакты тысяч благодарных фоторепортеров, мастеров художественного снимка и простых любителей, не расставшихся с пленочными камерами. Такого «портфолио» нет ни у кого в стране, а может быть, и в мире. Но сам мастер определяет свое место в истории куда скромнее: «Кручу винты!».

Виталий Меламед родился в 1951 году в Банном переулке — в том самом знаменитом месте, где целыми днями кружили квартирные маклеры. После школы поступал в МИИТ на факультет «мосты и тоннели», но не хватило баллов. Служил на Северном флоте на подводной лодке, дважды ходил в автономку, участвовал в учениях «Океан», заслужил медаль...

Ну а дальше пусть сам Виталий расскажет.

— Вернувшись с флота, я устроился на Московский часовой завод, выпускавший часы «Полет». Сначала — сборщиком на конвейере, потом — мастером на последней операции: устанавливал точность хода часов. Брака с часами не допускал, а вот в личной жизни первый брак дал сбой — развод.

В расстроенных чувствах уволился с работы и подался подальше от Москвы, в Норильск, в «Службу быта» — часы чинить, а там и до фотоаппаратов дело дошло. За несколько лет неплохо заработал и опыта набрался. Зарплаты у работников Норильского горно-обогатительного комбината (сегодня это «Норникель») были высокие. На фотокамерах люди не экономили, особенно перед отпуском на юге. Ремонт «Зенита», искупавшегося в Черном море, был обычным делом.

Фото автора

В Норильске, по семейной традиции, я выписывал газету «Труд» и журнал «Советское фото». В журнале на последней странице было много интересного для Самоделкиных вроде меня. Так что я и теорию изучал, и практики хватало. Кстати, московские газеты приходили к нам тогда без опоздания, день в день. Так бы все и шло, но однажды на юге в санатории «Заполярье» я познакомился с симпатичной девушкой из Иваново по имени Наташа. И по окончании своего северного контракта уже встречал ее в Москве. Женихом я был знатным — не зря на Севере работал. И квартира рядом с метро «Молодежная». Помню, я дома, осваиваюсь, и вдруг звонок со старой работы: «Ты когда к нам вернешься?» И я вернулся в известную на всю Москву фотомастерскую на улице Космонавтов, дом 8.

Жизнь к середине 80-х изменилась к лучшему: появилось много фотоаппаратов — и отечественных, и импортных. В комиссионках японские камеры на полках толпились. Дороговато стоили, но знатоки покупали. И ремонтировали — те же «Никоны», «Минольты». Через какое-то время я уже с закрытыми глазами в них разбирался. Фотоаппараты, в общем-то, одинаково устроены: есть основные узлы, есть принципы их взаимодействия. А дальше все решают опыт и руки. У меня в мастерской свой токарный станочек: сколько всего «японского» я на нем выточил!

В конце 80-х началась приватизация, и я неожиданно для себя стал директором новой мастерской. Выбрал меня коллектив, тогда это модно было, и командовал я предприятием 22 года.

Сегодня мастер на пенсии, но работу не бросил. Только вместо двухэтажной «стек-ляшки» у него небольшая мастерская, где Виталий работает один. Это понижение в статусе?

— Ну уж нет, все, что ни делается, к лучшему! Во-первых, мастерская совсем рядом с домом, где я живу. Во-вторых, коль я в мастерской один, то и отвечаю только за себя. А главное, работы по-прежнему полно!

И Виталий Наумович обводит рукой полки, на которых смиренно ждут своей очереди самые разнообразные фотоаппараты.

Вот и я, признаться, еще с мальчишек знаком с Виталием Наумовичем. С той поры, как принес ему в ремонт свой первый «Зенит». И потом эта камера еще долго и честно служила начинающему репортеру. А пару лет назад я доверил Мастеру другой дорогой мне фотоаппарат — отцовский фронтовой «ФЭД». Та камера прежде никогда не была в ремонте. Выпущенный в 1938 году, «ФЭД» прошагал с отцом, артиллерийским разведчиком, от Воронежа до Берлина и Праги. Падал, пылился, мерз, мок под дождем, но работал! Виталий, привычно разобрав камеру, удивился: «Чернение стерто: Столько пленки, небось, протянула, а износ-то всего у двух шестеренок. Заменим в момент, смажем — и снимай на здоровье!».

Спасибо, Мастер.

Напоследок еще раз оглядываю фотографии на стенах мастерской. Есть тут и хрестоматийные снимки, известные любому фотолюбителю. Например, «Щенок» знаменитого Павла Кривцова, запечатлевшего псину, спрятавшуюся от стужи в телефонную будку. А вот портрет Эдуарда Стрельцова с мячом, сделанный репортером Игорем Даниловым во время матча.

— Обрати внимание, какой у него цепкий взгляд, — комментирует Виталий, — недаром книга о Стрельцове называется «Вижу поле».

А здесь на самом видном месте в рамочке красуется пожелтевшая вырезка из «Вечерней Москвы»: молодой мастер по ремонту фотоаппаратов Виталий Меламед на рабочем месте (на фото вверху). Типичный передовик производства. Передовиком он был тогда — им остается и сегодня.

Напоследок спрашиваю Виталия Наумовича, есть ли у него любимая фотография.

— Конечно, есть. На ней мы дачники, и наша дочка, еще маленькая, нашла в лесу ежа, тоже маленького. Еж свернулся иголками наружу, а в руках у ребенка почему-то успокоился, развернулся и показал фотографу свою смешную мордочку. Получился двойной портрет (на фото внизу).

Фото из личного архива В. Меламеда