Изобретатели синего светодиода японские ученые Исаму Акасаки из университета Нагоя, Хироси Амано из университета Мейджо и Сюдзи Накамура из университета Калифорнии в Санта-Барбаре удостоены Нобелевской премии по физике 2014 года. Нам остается их поздравить и с тихой грустью вспомнить про «русский след» в работе лауреатов.
Не было случая, чтобы выбор Нобелевского комитета не добавил утешения тем, кто еще верит в свою звезду. Ведь всегда возникает ощущение, что такой успех — лишь дело озарения и удачи, которая всегда готова на тебя свалиться. Вот и нынешняя история в этом плане на редкость поучительна.
Итак, 1960-е. Создан красный полупроводниковый диод, за ним — желтый и зеленый. Следом очень быстро появляются полупроводниковые лазеры на тех же материалах. И CD-диски, и замаячили диски DVD, и лазерные приводы, читающие и пишущие: Корпорации в большом возбуждении. Дело за малым: сделать синий диод — и вот она, новая оптическая революция, дешевые, экономичные источники света, покрывающие весь видимый диапазон, новые технологии передачи информации, ее записи, чтения и обработки. И термин уже появился — Blu-ray, диск, вмещающий 25 Gb уже в однослойном варианте. Потому что запись будет производиться сине-фиолетовым лазером, длина волны которого почти вдвое короче, чем у лазеров инфракрасных, созданных под DVD. И гигантские прибыли, не без этого! Сотни научных групп, миллиардные инвестиции: Кандидат один: полупроводник нитрид галлия и его производные. Но... Год, два, пять — нет результата. Еще пять лет — и корпорации тему закрывают. Вердикт: невозможно.
Не сдался Исаму Акасаки. Как он сам пишет об этом, «не всегда даже имея работу», он продолжал верить в свою голубую мечту — синий диод. И даже кого-то сумел убедить, что решение есть и что он его найдет, ведь кто-то же финансировал исследования. Но только в 1985-м вместе со своим тогдашним дипломником Хироси Амано они нащупали верный путь и вырастили качественный монокристалл нитрида галлия. А четыре года спустя с тем же парнем показали миру первый действующий синий диод. И все ахнули: он существует! А люди из корпораций ахнули дважды: да, существует: Но даже алмаз раджи стоит дешевле — такая затратная технология.
И тут со стороны возникает еще один японец. К тому моменту Сюдзи Накамура имел диплом инженера-технолога заштатного университета Токусима и работу в малюсенькой компании Nichia Chemical Industries, кормившейся заказами от гигантов типа Sony и Hitachi. Был на хорошем счету, приносил хозяевам пять-семь патентов в год, исправно получал по 180 долларов за каждый в виде бонуса. Узнав об успехе группы Акасаки, он пошел к боссу: «Сенсей, предлагаю сделать дешевый синий диод. И знаю как. Надо только купить в США одну установку. Есть место, где это вдвое дешевле, чем у всех». Но понят не был. Потому нарушил корпоративный кодекс — пошел к боссу своего босса. Никто не знает, чем бы это закончилось, не будь он женат на любимой дочери босса главного. В общем, фирма выделила огромные по своим меркам деньги — около 2 млн долларов. Накамура приехал получать девайс, и тут выяснилось: «недорого» потому, что покупатель должен... сам его построить. А уж потом разобрать и увезти домой! И мы снова не знаем, добился бы Накамура успеха, если бы после такого обучения не знал установку как свои пять пальцев. Хотя и после того ему пришлось работать еще почти четыре года, из них год — на свой страх и риск и за свои деньги, потому что владелец Nichia разуверился в успехе и запретил ему подходить к реактору.
Итог нам известен: в 1993-м Накамура показал первый в мире дешевый синий диод высокой яркости. Тогда же Nichia наладила их промышленный выпуск, а годом позже ее прибыль от продаж синих диодов измерялась сотнями миллионов. Накамура тоже двигался: получил наконец в родном университете степень доктора наук. И еще раз потряс всех, но в особенности хозяев Nichia. После 20 лет верной службы и почти сотни полученных для нее патентов он в один прекрасный день 1999-го написал заявление об уходе. И ушел в тот же день. Переехал в США, получил место профессора в университете Калифорнии в Санта-Барбаре, а потом и американское гражданство. Теперь занимается наукой и, как сам говорит, «наслаждается свободой, которая немыслима в японских корпоративных традициях, хотя и занят гораздо больше, чем в годы Nichia.
Да, вот еще штришок: в 2001-м Накамура подал на владельцев Nichia в суд, обвинив прежнего работодателя в несправедливом разделе прибыли, извлеченной из его изобретений. И снова победил, пусть даже первоначальная сумма иска — 180 млн долларов — в финале свелась «всего» к 9 млн. Все равно это был самый крупный бонус, который на тот момент был уплачен кому-либо японской компанией.
На него посыпались награды — и первой стала премия газеты «Асахи Симбун», которую впечатлили не столько научные достижения, сколько гражданская позиция Накамуры. И сегодня научное сообщество на редкость единодушно оценивает решение Нобелевского комитета: давно пора. Все по заветам самого Нобеля — «за открытия, которые принесли наибольшую пользу всему человечеству».
Интересно, как бы все повернулось, женись Накамура на дочке не босса, а кого-то другого? И здесь уместно вспомнить, что свечение полупроводников с током еще в 1923 году наблюдал советский физик Олег Лосев, работавший в Нижнем Новгороде. Но исследовать это явление ни тогда, ни потом никто почему-то не стал — так на родине оно и забылось. Зато в англоязычной литературе свечение полупроводника еще долгое время так и называлось: the Losev light, свечение Лосева, то есть. Вспомним и о том, как в конце 70-х группа Сапарина и Чукичева из МГУ обнаружила, что под действием электронного пучка нитрид галлия с примесью цинка становится ярким люминофором, то есть, по сути, открыла ключевое явление, которое было позже обнаружено группой Акасахи и легло в основу ее технологии. Но ни объяснить эту загадку, ни применить ее «в народном хозяйстве» москвичам не удалось...
Дело случая?