«Россия не обязана помогать Кипру, но если будут серьезные потери у компаний с государственным участием, мы готовы рассмотреть», — заявил в минувшие выходные первый вице-премьер Игорь Шувалов.
«Речь идет о компаниях с госучастием (таких как, к примеру, ВТБ, «Газпром») и их дочерних компаниях», — расшифровала заявление высокопоставленного чиновника депутат Госдумы, первый зампред комитета по бюджету и налогам Оксана Дмитриева. И добавила: «Почему средства этих компаний оказались за рубежом — предмет для отдельного изучения. Высшие чиновники призывают бороться с офшорами — так и надо было начинать с казенных денег: запретить предприятиям с госучастием прописываться в офшорах и гонять туда средства для ухода от налогов».
А ведь такой запрет уже накладывал Владимир Путин еще в должности главы правительства РФ. В декабре 2011 года, выступая на совещании по развитию электроэнергетики, он заявил: «Вывод национальной экономики, ее стратегических отраслей из тени — наша приоритетная задача на ближайший период». Ибо офшорная экономика препятствует созданию нормального делового климата и привлечению серьезных инвестиций, справедливо заметил Путин.
Но через полтора года нынешний премьер-министр Дмитрий Медведев вынужден был признать, что конфискационный налог, введенный кипрскими властями, не просто грозит России серьезными убытками, но и затронет государственные структуры. Спрашивается, почему? Что искали российские чиновники, выводя за рубеж деньги, которые должны были обогащать нашу страну?
Наиболее часто используемые аргументы руководителей госбанков и госкомпаний сводятся к тому, что регистрация российских предприятий за рубежом облегчает привлечение иностранных инвестиций, гарантируя западным инвесторам в случае чего судебную защиту по британскому, а не по российскому праву, которому, мол, иностранцы не доверяют. Но, спрашивается, почему же гос-компании предпочитают регистрироваться не в Германии, Франции или Великобритании, а в различных офшорах? Не потому ли, что это позволяет им уклоняться от уплаты солидной части положенных налогов? На том же Кипре ставка налога на прибыль составляет лишь 10% — вдвое меньше российской, а выплачиваемые на острове Афродиты дивиденды вообще не облагаются налогами. Нет здесь налогов на прирост капитала и на продажу ценных бумаг. И так далее.
«Кипр — это прокладка, расчеты через его банки проводят для того, чтобы часть денег там ополовинивать и складировать», — со знанием дела утверждает российский бизнесмен, основной владелец Национальной резервной корпорации Александр Лебедев. Через этот остров выстроена значительная часть системы расчетов между Россией и Европой. В этой системе участвуют «Газпром» и «Аэрофлот», ВТБ, многие другие госкомпании и компании с заметным государственным участием.
Как и частные российские компании, зарегистрированные в этом или в других офшорах, все они многие годы получали немалые преимущества в сравнении с конкурентами, не пользующимися офшорными льготами. И это препятствовало нормальному развитию экономики страны.
А оплачивал эти льготы российский бюджет, лишавшийся солидной доли налогов. И это самое печальное. Ибо когда такой «оптимизацией» занимается частный бизнес, его вполне обоснованно обвиняют во всех смертных грехах. Но почему же теми же уловками совершенно безнаказанно пользуются госкомпании, управляемые российскими чиновниками — государевыми людьми? Которые помимо всего прочего регулярно получают немалые бонусы за якобы заработанные госкомпаниями, а на самом деле приписанные доходы.
Теперь, когда офшорный рай на острове Афродиты лопнул, эти компании, полностью или частично принадлежащие государству, терпят дополнительные убытки. Но управляющий менеджмент, контролирующие госчиновники, похоже, опять не понесут за это никакой ответственности. Более того, спасать российские деньги тоже будет российская государственная финансовая структура — Внешэкономбанк (председатель Наблюдательного совета — Дмитрий Медведев). Об этом уже заявил агентству Bloomberg глава ВЭБ Владимир Дмитриев. Кстати, у самого ВЭБ в кипрском офшоре также «зависли» немалые активы, часть которых можно считать уже пропавшими. Возможно, первый вице-премьер Игорь Шувалов имел в виду и эти деньги, когда говорил: «Если кто-то попадется, очень жаль, но предпринимать российское правительство в этой ситуации ничего не будет...»
Правда, немецкое издание Munchener Zeitung со ссылкой на свои источники на Кипре уже заявило обратное: якобы с 1 апреля кипрские банки начинают возвращать замороженные депозиты российских вкладчиков. Причем речь идет о стопроцентной компенсации всех потерь, в том числе по вкладам на сумму свыше 100 тысяч евро. Как утверждает немецкая газета, соответствующая договоренность была достигнута в ходе тайных консультаций представителей Министерства финансов России и соответствующего ведомства Кипра. Издание отмечает, что «пойти на сговор с Россией Кипр вынудила угроза санкций со стороны целого ряда ведомств». В частности, островному государству пообещали запретить поставку в РФ кипрских вин и кипрских оливок, а также не пускать на Кипр российских туристов — например, под предлогом несоответствия аэропортов острова российским нормам.
Конечно, это не может не радовать — если российские деньги, чьи бы они ни были, в действительности будут спасены от кипрской «конфискации». Но неужели вся эта история ничему не научит власть и тех, кто от имени государства управляет российскими компаниями? Если не извлечем уроки, то никогда не покончим с офшорными схемами «налоговой оптимизации» — как на частном, так и на государственном уровне.
Голос
Игорь Николаев, директор департамента стратегического анализа ФБК
— В Конституции есть статья, в которой русским языком прописано: в Российской Федерации равным образом признаются все формы собственности. А с избирательной защитой российских счетов в кипрском офшоре получается как-то неравно, несправедливо. Хотя у нас чиновники уверены, что государство в первую очередь должно думать о государственной собственности. Это такой менталитет.
Но возникает вопрос: откуда на Кипре взялись государственные вложения? Если это деньги МИДа, необходимые для функционирования посольств, для внешнеполитической деятельности, нет вопросов. Еще могут быть деньги транснациональных корпораций, которые ведут соответствующую хозяйственную деятельность. А откуда взялись другие деньги, являются ли открывшие эти счета компании стратегическими или оборонного характера? Наверняка не только мне было бы интересно услышать объяснения на этот счет из уст чиновников. Потому что по закону бюджетные деньги идут через счета федерального казначейства, и любой поворот денежного потока должен иметь обоснование.
