Департамент культуры города Москвы, принявшийся в этом году за «наведение порядка» в столичных театрах, перешел к следующей фазе процесса. Вслед за «уплотнением», когда сливались коллективы, подчас совершенно не сливаемые из-за кардинальных творческих различий, он приступил к перетряске состава худруков. Ссылаясь при этом на истечение сроков трудовых договоров, к чему вроде бы не придерешься. Но только ли формальные обстоятельства привели к смене руководства в «Гоголь-центре» (теперь – снова «просто» Театре имени Гоголя), «Современнике» и «Школе современной пьесы»?
Поглядим на ситуацию с точки зрения сохранения творческого микроклимата в коллективах, где на худруке сфокусировано все: система художественных ценностей, идейная направленность спектаклей, а главное – стиль игры актеров. Русский репертуарный театр всегда был силен лидерами, собирающими вокруг себя единомышленников, что и определяло лицо того или иного коллектива. Это – не развлекательные учреждения по обслуживанию зрителей, какими, видимо, представляются театры московскому департаменту, а живые экосистемы со своими традициями, складывающими под руководством лидера на протяжении долгих лет. Как представить, например, формирование питерского БДТ без Георгия Товстоногова, московского Ленкома – без Марка Захарова, или, допустим, Малого драматического театра в городе на Неве – без творческого вклада Льва Додина?
Когда же в театр назначается сверху новый лидер, а с ним приходят новые профессиональные и человеческие правила, то труппу начинает трясти, как самолет при турбулентности. Ведь актеры –живые люди, а не марионетки. Я не к тому, что нигде ничего нельзя менять. Но волюнтаризм при таких переменах категорически противопоказан. А скорее применим медицинский принцип «не навреди». Однако новому худруку Театра имени Гоголя Антону Яковлеву, сыну великого актера Юрия Яковлева, при всех его режиссерских заслугах будет очень сложно соблюсти этот завет при переводе фирменного модерна «Гоголь-центра» на рельсы искусства психологической достоверности. О котором в этих стенах не вспоминали десять лет, считая вчерашним днем. Чтобы дать новое дыхание театру, Яковлеву понадобятся годы – устроит ли это нетерпеливый департамент, которому, как всякой бюрократической структуре, нужны быстрые результаты?
Неслучайно даже такой мэтр, как Валерий Фокин, после ухода из жизни Галины Волчек отказался возглавить «Современник», хотя неоднократно ставил в нем спектакли. Он прекрасно понимал, что сравнений не избежать, и авторитет Галины Борисовны, твердой рукой ведшей коллектив на протяжении десятилетий, будет висеть над ним как дамоклов меч. Назначенный департаментом на этот пост Виктор Рыжаков рассудил иначе – и это породило непонимание с верными наследниками творчества Волчек во главе с Сергеем Гармашом, наотрез отказавшимся играть в спектаклях «чужака» и «временщика». Детонатор сработал – и теперь московскому культурному начальству пришлось искать эффективный компромисс, только станет ли таковым решение о коллективном руководстве, осуществляемом худсоветом? Не попадет ли театр из огня да в полымя, т.е. в ситуацию, описанную в басне Крылова «Лебедь, Щука и Рак», когда конфликтов лишь прибудет и не найдется того единственного лидера, который возьмет всю ответственность на себя? Как это сделал в Вахтанговском театре его директор Кирилл Крок после ухода Римаса Туминаса или в МХТ имени Чехова – ведущий актер труппы Константин Хабенский…
Самое ужасное в политике департамента культуры – она разрушает (иной раз, кажется, намеренно) стабильные театры с разнообразным репертуаром и постоянным контингентом зрителей. Если речь о «Школе современной пьесы», то тут, как говорится, к бабке не ходи, чтобы представить дальнейшую судьбу коллектива, с нуля созданного и 33 года взращиваемого Иосифом Райхельгаузом. С энергией, которой может позавидовать любой молодой режиссер, мэтр отлаживал труппу, как хороший оркестр, привел в порядок историческое здание на Трубной площади, предполагая, что сюда придут выпускники его мастерской в ГИТИСе. Собирался репетировать «Чайку» и вообще строил планов громадье, представление о которых дает его недавно вышедшая книга «Во всем виноват режиссер». Без преувеличения ШСП – дело жизни Иосифа Леонидовича, поставившего 60 спектаклей, давшего путевку в жизнь новым драматургам (достаточно назвать Евгения Гришковца). Сможет ли заменить его прыгающий по разным театральным и кинопроектам Дмитрий Астрахан? Лично я против 65-летнего Дмитрия Ханановича ничего не имею, но ведь и с ним могут поступить, как с Райхельгаузом, которого ровно к 75-летнему юбилею чиновники записали в отработанный материал, нимало не озаботившись судьбой его интеллектуальной собственности. Говорят, таковая охраняется государством? Увы, практика доказывает совсем другое. Недаром говорят: правда обязательно победит, только жизни на это может не хватить.
