Мелодрама, детектив и толика экшена — все это есть в сериале «Отражение звезды», премьера которого стартовала на телеканале «Россия». Маму и продюсера главной героини, в прошлом популярную певицу, сыграла Ольга Тумайкина. И не просто сыграла, а еще и спела: по сюжету, Джулия (имя персонажа) представляет в ночном клубе песню на английском языке. Таким образом в ленте состоялся вокальный дебют актрисы на телеэкране. О том, как тягу к пению помогла развить сибирская завалинка, о музыке, которую любит Ольга, и о знакомстве с Мирей Матье она рассказала «Труду».
— Что в работе над «Отражением звезды» было для вас самым сложным?
— Конечно, исполнение песни, но этот момент для меня стал и самым приятным. Еще до съемок режиссер Станислав Рубенчик написал мне: «Что ты скажешь? Придется петь». Я в ответ отправила ему записи, где я пою на творческом вечере в Театре Вахтангова и в спектаклях. Постановщику понравилось. А дальше начались репетиции. Ведь моя героиня — профессионал, и я должна была спеть со снайперской точностью. В работе меня курировала джазовая певица и актриса Марина Гайзидорская.
— Какую музыку вы любите?
— Могу растрогаться от песен Елены Камбуровой, неважно, исполняет она Окуджаву или Жака Бреля. Также мне очень нравятся Алла Пугачева, Тина Тернер, Селин Дион, Дмитрий Хворостовский, Сергей Лемешев: С особым наслаждением слушаю Мирей Матье, с которой я знакома.
— Каким образом?
— Благодаря моему учителю, партнеру по сцене и другу Владимиру Абрамовичу Этушу. То, как он сам встретился с Мирей, достойно отдельного рассказа. Однажды за зав-траком Владимир Абрамович услышал по радио ее песню, очень вдохновился и срочно захотел познакомиться с певицей. Его жена Лена взяла билеты на ближайший концерт, проходивший в Вене, и они туда отправились. После выступления Этуш подошел к Матье с огромным букетом белых роз, выразил свои восторги и предложил: «Давай дружить!». Так завязались отношения, продлившиеся до самой его смерти. Трижды на мой день рождения Владимир Абрамович и Лена делали мне подарок: мы шли на концерт Мирей в Кремль, а потом встречались в ее гримерной, разговаривали, фотографировались. Эту роскошь общения мало с чем можно сравнить. Матье — настоящая звезда, не отражение.
— Ваши дочери, Полина и Маруся, тоже любят петь?
— О да! Мы друг другу и по телефону можем что-то исполнить, от этого настроение повышается. Полина ведь уже давно живет отдельно, в Москве, а я сейчас переехала в Подмосковье. Вообще у нас в семье все поют, начиная с моих родителей. Во мне любовь к пению зародилась в детстве, на нашей сибирской завалинке, где мы, тепло укрывшись, проводили с домашними время, пока, например, шел проливной дождь и в лужах схлопывались такие пузыри, которые не уместились бы у вас на ладонях.
— Вы на свою родину в Красноярский край дочек возили?
— Да, в какой-то период даже очень часто. Сибиряки — люди особенные, вокруг них много воздуха.
Я хотела, чтобы девочки почувствовали эту сибирскую атмосферу, ну и полюбовались на природу, конечно. Вот, например, красноярские Столбы — уникальное место с огромными загадочными камнями, которые помнят, наверное, еще мамонтов, с чистейшими горными ручьями. К сожалению, в местах моего детства уже никто не живет. На хуторе, где я росла, была дюжина дворов, а из достопримечательностей — магазин и клуб, но все это кануло в прошлое. Безлюдно сейчас и рядом с золотым прииском «Неожиданный», когда-то принадлежавшим нашей семье. Зато там теперь вольготно медведям, рысям, росомахам, белкам...
— Не потому ли вы недавно перебрались в Подмосковье из Москвы?
— Как-то поздним часом я приехала в квартиру со спектакля и быстро легла спать. И слышу, как соседка за стеной, зевнув, что- то говорит себе под нос. Тут-то я и поняла: пора съезжать в отдельный дом от этих картонных стен.
— Ваша старшая дочь в этом году первый сезон отработала в Театре Вахтангова, где служите и вы. Волновались за нее?
— Скорее, безмерно радовалась, потому что этот театр мне как дом. Но, конечно, я постоянно начеку, где бы Полина ни была и где бы я ни находилась — на репетиции или на съемочной площадке, в Киеве или Ереване — где угодно, мы всегда на связи.
— Дочь не жалуется на чрезмерную опеку?
— Нет, своими крыльями я только обнимаю, не душу.
— Вы в ее возрасте покоряли Москву без поддержки родных. Тяжело давались первые шаги в театре?
— Мне было хорошо. Знаете, на современных детских площадках делают специальное покрытие, которое пружинит, не дает малышу больно удариться при падении. У меня такое ощущение, что в театре я ступала по такому покрытию, которое создавали мои педагоги и старшие коллеги — Василий Семенович Лановой, Владимир Абрамович Этуш, Людмила Васильевна Максакова, Галина Львовна Коновалова...
— То есть известное выражение «театр — террариум единомышленников» не про вахтанговскую труппу?
— Чтобы ответить, напомню вам о разнице между стыдом и совестью. Например, в Японии существует культура стыда, а в России — совести. Совесть, в моем представлении, — что-то более эфемерное, хотя по ее поводу часто рассуждают и к ней взывают. А вот стыд физиологичен, он может буквально обжечь. И в этом вопросе Театр Вахтангова подобен японцу. Террариум, ползание по земле — все это, мне кажется, очень стыдно. Жалко тратить на это время и, я замечала, многим моим коллегам тоже. Хотя, конечно, всякое бывало:
— У вас никогда не возникало желания уйти из театра?
— Случалось, когда я рожала детей. Мне открывались другие миры, хотелось домашней жизни. Но потом проявлялись разные обстоятельства, нужно было помогать то театру, то самой себе. И я, к счастью, очень быстро опять погружалась в рабочий режим.
— Что для вас означает быть вахтанговкой?
— Все мои коллеги и те, кто выпустился из стен Щукинского театрального института, работают быстро, весело и с удовольствием. Быстро — чтобы никого не подвести. Весело — потому что жизнь тоже скоротечна, и нужно тянуться ко всему, что умно, и искрометно, и талантливо. И с удовольствием, чтобы заряжать всех вокруг здоровым жизнелюбием.
— У вас остается время смотреть телевизор?
— Да, слежу за работой коллег. Из просмотренного относительно недавно впечатлила «Угрюм-река» — масштаб, актерские работы фантастического Александра Балуева, Юлии Пересильд, которая растет как профессионал не по дням а по часам, Александра Горбатова — человека-открытия. Еще я открыла для себя Софью Эрнст — она в чем-то этакая французская барышня и, на мой взгляд, очень органичная. Кстати, мы смотрели этот фильм всей семьей, и мне было приятно наблюдать, как мое женское царство влюбляется в того или иного персонажа. А уж когда на экране появился Сергей Колтаков, я испытала полнейший восторг, потому что считаю его уникальным артистом. Я вообще из тех, кто радуется успехам коллег.
— Насколько помню, Александр Горбатов, исполнивший в «Угрюм-реке» главную роль, является вашим партнером по спектаклю «Гроза»?
— Да, я играю Кабаниху, он — Дикого, и мы пытаемся заявить о маленькой истории несостоявшейся любви наших персонажей.
— Судя по замечанию о «женском царстве», ваше собственное сердце сейчас свободно?
— Скажем так: оно в данный момент находится в размышлении.
— О чем мечтаете?
— Прежде всего о благополучии родных. А если говорить о работе, то в кино мне бы хотелось сыграть в военной истории, но не с лубочными картинками, а с глубинными обстоятельствами, которыми так славились лучшие советские картины — «Отец солдата», «Вечный зов»... Интересно было бы сняться и в фантастическом фильме, ведь там и актерская характерность к месту, и можно достать из глубин своего подсознания нечто темное и страшное. Мне по сердцу и современные истории, связанные с поисками любви. Моя Джулия в «Отражении звезды» не смогла пожертвовать собой и отказаться от человека, который прежде был в близких отношениях с ее дочерью. Кстати, ситуация, с моей точки зрения, абсолютно дикая и немыслимая. А вот то, как выглядит самопожертвование современной женщины и сколь далеко оно может зайти, меня очень интересует. Я бы мечтала сыграть героиню, решившуюся на него.
