МИНИСТР НА КОНЕ

Главная Жизнь 01:01 07 Сентября 2000 212

МИНИСТР НА КОНЕ

Сын знаменитого певца, народного артиста СССР Бюльбюля, - он, казалось бы, должен греться в лучах отцовской славы, которой хватило бы на многие поколения семьи. Но он пошел своим путем, зачастую тернистым, однако не зря ведь говорится - "Через тернии к зв

Мамедова Майя

Напечатать

- Трудно поверить, но этот фильм более семи месяцев пролежал на полках: ни один худсовет не решался дать добро на его выпуск, - вспоминает Полад Бюльбюль оглы. - Оказывается, было постановление ЦК КПСС о запрете на территории СССР карате. Любое упоминание об этом виде спорта вырезалось: из газет, журналов, не говоря уже о фильмах. И тогда наша съемочная группа пошла на хитрость: мы уговорили руководство национальной федерации по борьбе написать письмо, в котором говорилось, что главные герои ленты показывают не приемы карате, а азербайджанской спортивной борьбы гюлеш. Письмо с гербовой печатью - все чин чином - пошло "в верха". Вскоре "Не бойся, я с тобой!" вышел на экраны.
Мы сидим в кабинете министра культуры Азербайджана Полада Бюльбюль оглы. Не верится, что недавно он отпраздновал свое 55-летие. Врут календари: Полад по-юношески непосредствен. У него потрясающе заразительный смех.
- У каждого из нас есть своя "земляничная поляна": впечатления детства, которые мы несем с собой всю жизнь. Какие они у вас?
- Самые приятные, светлые воспоминания связаны с нашим домом, всегда полным гостей, ожиданием их. Рашид Бейбутов, Кара Караев, Тофик Кулиев, Фикрет Амиров, Ниязи, Андрей Бабаев, Джовдет Гаджиев, Давид Ойстрах, Ольга Лепешинская - этих людей я видел в родительском доме.
Папа был заядлый путешественник, и поскольку я с девяти лет водил машину, уговаривал быть его шофером. Так мы объездили все Закавказье. Наверное, нет ни одного родника, где бы с ним не останавливались. Родники были особой любовью папы. Никогда не забуду, как мы остановились на Ахсуинском перевале - одном из красивейших уголков Азербайджана. Папа сказал мне: "Здесь должны быть соловьи, ты только не шуми: я сейчас позову их". Я замер, и вдруг действительно услышал соловьиное пение. Оглянулся вокруг, но птицы не было. Оказывается, это имитировал трель папа. Время было вечернее, спустились сумерки. Я оторопел, когда на его голос слетелись настоящие соловьи и, словно соревнуясь, стали выводить свои рулады.
Прошли годы, но если мне приходится бывать на том перевале, непременно останавливаюсь, вспоминаю, как вы сказали, свою "земляничную поляну детства". У нас с отцом была большая разница в возрасте, я был поздним ребенком. И он, словно предчувствуя свой ранний уход, вел себя со мной, как с равным, стараясь, чтобы я побыстрее взрослел. Конечно, многих вещей, о которых он говорил, я тогда не понимал, но они откладывались в памяти и потом оказались мне очень полезны - но папы уже не было.
- Когда вы впервые вышли на эстраду?
- Это было в 1957 году на сцене Театра оперы и балета, где проходили торжества в честь шестидесятилетия Бюльбюля. Я решил преподнести отцу сюрприз и упросил ведущего концерт позволить мне выйти на сцену и спеть. Это была хорошо известная народная песня, так что оркестрантам не составило труда подыграть. Сюрприз удался, особенно, когда папа стал подпевать мне: зал долго не отпускал нас, бисируя песню.
Вот таким был первый выход на сцену. Хотя, сколько себя помню, столько и пою. Причем поначалу пел, подражая Рашиду Бейбутову, такие песни из его репертуара, как "Мальчик веселый из Карабаха", "Налей бокалы, полней бокалы, выпьем за Баку". Особенно "тащились", говоря языком современной молодежи, от бейбутовской песни: "Если это плов, то где же кошка? Если это кошка, где же плов?". Когда на экраны вышел фильм "Тарзан", мы с моим другом Муслимом Магомаевым, который жил в нашем доме, оглашали весь околоток дикими воплями, чем приводили в ужас своих добропорядочных соседей, которые молча сочувствовали моим родителям: мол, такая семья, а мальчишка орет дурным голосом.
- А отец, певец, которого знал весь мир, неужели не пытался сам учить вас вокалу?
- Видя мою любовь к пению, желание петь, он всегда говорил: "Сынок, я хочу, чтобы ты стал композитором. Надо понять, как рождается музыка, а петь я научу, даже если у тебя не будет голоса". Но, к сожалению, он ушел из жизни, так и не научив меня петь. Правда, какое-то время я аккомпанировал отцу, был его концертмейстером. Такое содружество, безусловно, многому меня научило. Уже позже, когда отца не стало, я попал в класс композиции Кара Караева, писал серьезные произведения. В 1965 году страсть к пению взяла верх, и я вышел на эстраду именно как исполнитель своих песен. Песни мне предлагали и такие известные советские композиторы-песенники, как Аркадий Островский, Евгений Дога и многие другие. Но что-то меня тогда останавливало.
Сейчас, спустя годы, я вновь вернулся к композиции: аранжирую и заново записываю народные песни из отцовского репертуара. Это не только дань памяти Бюльбюлю-певцу, но и желание возродить из забытья жемчужины народного творчества. К сожалению, молодежь увлечена другими ритмами: я это не осуждаю, но истоки свои она знать должна.
- Но давайте вернемся к ритмам, которыми увлечена нынешняя молодежь: это - "140 ударов в минуту". И, тем не менее, она с одинаковым азартом поет и танцует под вашу музыку. Чем можете объяснить подобное?
- У меня немало и симфонических произведений, написана музыка к более чем 20 фильмам, нескольким спектаклям. Я сотрудничал с оркестрами Людвиковского, Силантьева. Но вот так сложилось, что меня больше знают именно как исполнителя, аранжировщика. Первая пластинка с записями "Долалай", "Шейк", "Позвони" в СССР разошлась десятимиллионным тиражом, что считалось в мире действительно феноменальным рекордом. Но мы жили в стране Советов и не знали этого, как и не знали того, что подобные пластинки становятся "золотыми" со всеми вытекающими отсюда материальными последствиями. А вот почему у моих песен оказался долгим век, мне сложно объяснить. Думаю, причина в искренности этих песен. Я был молод, влюблялся, расставался, жил ожиданием новых встреч, переживал, а песни невольно отражали состояние души, были в определенной степени автобиографичны. Думаю, такие искренние чувства созвучны переживаниям и современной молодежи: отсюда интерес к моему творчеству. Например, "Твоя дорога", написанная более 30 лет назад, обрела новую, отдельную от меня жизнь не только в Азербайджане, где она давным-давно известна, но и стала суперхитом в Турции. Здесь сняли клип, издали диск. В свое время мне здорово доставалось от критиков. Помню резкие статьи Никиты Богословского и не менее резкие ответные выпады с моей стороны. Конечно, было больно слышать от такого корифея, что "Полад Бюльбюль оглы, как и его песни, - "звезда-однодневка". Позвольте воспользоваться случаем и через мою любимую газету "Труд" передать спустя 30 лет Никите Владимировичу привет и пригласить на один из своих концертов.
- На эстраду вы вернулись после двенадцатилетнего перерыва, но с каким триумфом! Мне довелось побывать на вашем юбилейном концерте в киноконцертном зале "Россия", закладке именной звезды на Площади звезд. Чем объясняете столь долгое молчание?
- Я никогда не гнался за славой, поэтому спокойно ушел со сцены. К 1986 году гастрольная жизнь стала мне надоедать. К тому же появились проблемы личного плана. И тут меня пригласили возглавить Бакинскую филармонию. Я - Водолей, следовательно, человек увлекающийся, вот и согласился. Достаточно почетная должность, если учесть, что до этого ее занимал сам маэстро Ниязи. В тогдашние мои 40 лет, скажу не скрывая, возможность оказаться в номенклатуре льстила. И дело совсем не в материальном благополучии, которое сулила принадлежность к номенклатурной элите: я был одним из богатых людей в условиях Советского Союза. У меня было все: три машины, хотя больше одной иметь не разрешалось, а в моем гараже стояли "мерседес", "Волга" и "Жигули". Были дачи и квартиры. Поэтому принял директорский портфель из азарта, поскольку все отговаривали меня, убеждая, что филармонию "поднять" нельзя, там, мол, кроме неприятностей, ничего ожидать не приходится. Но - ошиблись и доброжелатели, и недруги: заработала филармония по полной программе.
Предложение возглавить Министерство культуры было тоже неожиданным. "Труд" был первой газетой, которой я дал интервью, став министром культуры Азербайджана. И уже тогда я считал, что совместить сценическую деятельность с новыми обязанностями не удастся: слишком велик был круг задач, которые надлежало решать как министру. Но был и другой фактор - война, которую нам навязали и которая обернулась не только людскими жертвами, сотнями тысяч беженцев, изгнанных со своей земли, но и огромными потерями, в том числе культурных ценностей. Самым главным в своей министерской работе считаю то, что удалось сохранить национальное культурное достояние. Что касается меня, то все пережитое за эти годы никак не способствовало творчеству, стремлению выступать на эстраде. И вдруг - приглашение от художественного руководителя киноконцертного зала "Россия" Петра Шаболтая провести юбилейный концерт с закладкой именной звезды на Площади звезд. От такого предложения отказаться было невозможно, хотя волновался страшно: у меня особо трепетное отношение к москвичам, к моим российским поклонникам. Распад СССР, некогда великой державы, определенным образом отразился и на наших связях, взаимоотношениях. Выходил на сцену "России" и думал о том, что вот теперь я здесь "гость из ближнего зарубежья".
- В вашей интонации звучит ностальгия, впрочем, насколько я знаю, вы всегда с особым чувством говорите о российской культуре, важности укрепления связей с Россией. Так, может, следовало предпринимать более решительные шаги для этого? А между тем вы возглавляете Турксой - международную организацию по сохранению и пропаганде духовного развития тюркоязычных культур...
- Разве одно другому мешает? Россия - моя любовь, страна, сыгравшая огромную роль не только в моей личной, но и в судьбе всего азербайджанского народа, нашей культуры, науки. Но мы не можем не тяготеть к своим тюркским корням, к духовным ценностям и культуре Востока, также являющейся частью мировой культуры. Турксой объединяет 12 стран, являясь региональным партнером ЮНЕСКО, и задачи ставит перед собой исключительно просветительские, без всякой политики: сделать народы и культуры ближе друг другу. В рамках СНГ такой специализации, к сожалению, нет. А ведь мы не можем, не имеем права растерять все ценное, что нас всегда сближало, объединяло. Это прежде и главнее всего - простые человеческие связи.
- Сейчас есть время на сочинение песен, желание вернуться на сцену?
- Нет, к сожалению, обстоятельства складываются так, что песни сегодня не пишутся. Мой друг Вахтанг Кикабидзе тоже очень долгое время не пел, и однажды у него спросили: "Вахтанг Константинович, почему вы не поете?" Он грустно посмотрел на собеседника и сказал с неподражаемой интонацией: "Панимаэш, дарагой, нэ поетца, э". Вот так и у меня: не поетца, э.
- И это говорит "любимец женщин и богов"? О ваших победах на "женском фронте" ходит столько слухов! Неужели сегодня рядом с вами нет женщины, вашего идеала, которой вы хотели посвящать песни?
- Слухи, как обычно, бывают сильно преувеличены. Но тем не менее красивых женщин замечаю, люблю. Считаю их достоянием нации, грущу, когда женщины стареют... Это - несправедливый процесс... Но можно влюбиться не только в красивую, умную женщину: разве не привлекает взгляд импульсивная, яркая, с сумасбродинкой? Понимаете, на Лейли надо смотреть глазами Меджнуна, как и на Джульетту - глазами Ромео.
- Очень обтекаемо: вы так и не назвали имя своей избранницы. Тогда расскажите, чем занимается ваш сын?
- Он - музыкант, первый фаготист, играет в оркестре Федосеева. Недавно побывал на гастролях в Баку.
- Есть то, о чем вы сожалеете?
- Говорят, зрелость не для того дана, чтобы сожалеть о просчетах юности. Разве что стареть и болеть очень не хочется... Планов много, хочется их реализовать. Они связаны и с моей творческой деятельностью - приглашают на гастроли буквально все республики бывшего СССР - и, безусловно, с министерской работой.
- В 2003 году в Азербайджане состоятся президентские выборы. Вас не привлекает пример министра культуры Раймонда Паулса баллотироваться на пост президента?
- Ну это вопрос точно "на засыпку". Не надо провоцировать меня. У нас замечательный президент, и пока он есть, не может быть мыслей о другой кандидатуре.
- Это ответ верноподданного, деликатного восточного человека. А как на самом деле?
- У меня такой характер: если заявляешь о себе, то иди до конца. Я никогда не схожу с дистанции. Это мой жизненный принцип: я менялся, но никогда не изменял ни себе, ни друзьям.

Напечатать

Жизнь 12:30 / 12 Декабря 2025 10691

Военкоры сообщили о попытке ВСУ снять осаду Купянска

Российские войска ведут в городе встречные бои, отражая атаки противника

Вооружённые силы Украины (ВСУ) попытались деблокировать город Купянск в Харьковской области. Об этом сообщает Telegram-канал «Иди и смотри». По данным военных корреспондентов, российские войска ведут в Купянске встречные бои, отражая...