В Петербурге открыли первый в стране компьютерный класс, где мигранты сдают экзамен на знание русского языка. Тест стоит тысячу рублей. Экзамен пока добровольный, но с осени он станет обязательным.
Единый миграционный центр (ЕМЦ) легко найти по огромному числу приезжих из Средней Азии, которые толпятся вокруг с раннего утра и до позднего вечера. Люди часами подпирают стену прядильно-ниточного комбината, корпуса которого тянутся вдоль улицы Текстильщиков, что-то высматривают через широкие окна ЕМЦ, кому-то непрерывно звонят, кто-то без умолку разговаривает с соседом, примостившимся рядом на корточках.
Подхожу к одному «сидельцу», спрашиваю, давно ли в Питере. Мотает в ответ головой: не понимаю! А что же те, кто оформляет документ в самом ЕМЦ? Прошлой весной здесь было открыто дактилоскопическое отделение. С весны «сдали пальчики» более 80 тысяч приезжих, в основном из стран ближнего зарубежья.
В небольшом уютном зале томятся десятка два гастарбайтеров. Мне приглянулся скромный паренек с краю: «Можно узнать, как вас зовут? Кем и где собираетесь здесь работать?» Он смотрит с испугом. Потом искательно улыбается и протягивает паспорт: «Я хароший!» Наверное, принял меня за какую-то начальницу.
Наконец в зале выдачи документов мне повезло — первый же встречный оказался «с языком». «Я — Узбекистана, 21 лет, колледж дома, могу быть плотник, — говорит, словно декламирует стихотворение,
Он надеется зарабатывать 30 тысяч в месяц, половину отправлять домой, в Ташкент. Приехал на год-два. Что будет делать на стройке, куда его якобы устроил «брат», пока не знает. Почему написала слово в кавычках? Потому что в начале нашего разговора Томранов сказал, что он один у отца с матерью. Не понял вопроса? Чего-то испугался?
Каждый день разрешение на работу в Питере получают до тысячи мигрантов. За первое полугодие таких разрешений выдано иностранцам 115 571 (для сравнения: за весь 2011 год — 185 651). Они едут группами по несколько десятков человек, часто не зная, что будут здесь делать, где жить, как существовать. Хорошо, если устроятся. Наши законы достаточно либеральны. Получить регистрацию, например, даже проще, чем россиянину, решившему вдруг поменять регион проживания. А есть регистрация — будет и разрешение на работу. «Проблема в том, что приезжие плохо знают или вообще не знают язык, наши традиции и законы, — говорит Ирина Новогродская, полковник МВД, начальник Красносельского районного УФМС Петербурга и области. — Многие регистрируются лишь бы где, сами по месту прописки не живут. В прошлом году мы с сотрудниками РУВД передали в суд шесть уголовных дел на петербуржцев, зарегистрировавших у себя целые аулы. В одном небольшом частном доме на Таллинском шоссе якобы жили 100 человек! В законе не оговорено, сколько иностранцев можно регистрировать на квадратном метре жилья, а надо бы непременно оговорить! Иначе зачем тогда вообще эта регистрация, если она не несет той информации о человеке, ради которой введена?»
То, что растущее число мигрантов — серьезная проблема для мегаполиса, признал недавно и губернатор Петербурга Георгий Полтавченко. «Экономика города и коммунальное хозяйство нуждаются в притоке рабочей силы, — сказал он. — Но возникает ряд сложностей. Например, конфликты на межнациональной почве. Петербург всегда был многонациональным городом. Но сейчас акценты нужно несколько сместить, обратив внимание на трудовых гостей: посмотреть, кто имеет на них большее влияние. Лидеры землячеств? Значит, нужно больше работать с этими лидерами».
По информации ФМС, в Петербурге больше всего выходцев из Узбекистана, Таджикистана, Киргизии. При этом лишь треть имеют разрешения на работу. В городе образовались уже целые азиатские анклавы.
А вот другие данные, обнародованные Московским бюро по правам человека: Петербург на втором месте после Москвы по количеству преступлений на почве ксенофобии. Жертвами нападений становятся чаще всего узбеки, азербайджанцы, киргизы и вьетнамцы. С другой стороны, в сводках происшествий, публикуемых пресс-службой Главного управления МВД по Петербургу и Ленинградской области на своем сайте, среди преступников постоянно фигурируют мигранты. «Совершенно очевидно, что европейская концепция мультикультурализма не работает, — говорит Татьяна Протасенко, старший научный сотрудник Социологического института РАН. — Но мы продолжаем ее культивировать. С моей точки зрения, адаптация мигрантов должна быть построена на простой бытовой схеме: не интеграция, не сохранение культурных традиций, а элементарное приучение приезжих к нашей российской жизни, от изучения языка до соблюдения правил общежития. Им надо четко говорить, что можно делать, чего нельзя, что у нас принято, что нет». На днях в спальном микрорайоне Купчино на дверях подъездов жилых домов и магазинов появились специально изготовленные листовки с объяснениями, как принято вести себя в наших дворах, на улице. Отпечатаны листовки пока на двух языках — русском и таджикском.
