Вчера в Воронеже похоронили Романа Филипова, российского военного летчика, погибшего в Сирии. Нам, увы, не привыкать к потерям, но эта страница современной российской истории стоит особняком. Миллионы людей в стране переживали ее как личную трагедию, и все же было в этом горьком чувстве что-то светлое. Гибель Филипова встряхнула, вернула нам пронзительное понятие Подвига.
Кто-то сказал, что подвиг считается нормальным состоянием русской души, поскольку мы всегда умели создавать сами себе препятствия на пути, чтобы потом героически их преодолевать. Может быть. Но в последнее время мы как-то стали забывать об этом. Трагическая и геройская гибель майора Филипова заставила вспомнить, кто мы такие, какая у нас история и на что мы способны в безвыходную минуту.
С точки зрения затянувшейся, хотя и неоднократно «завершенной» сирийской кампании произошел обычный фронтовой эпизод: воюющая антиправительственная террористическая группировка подбила из переносного зенитно-ракетного комплекса российский штурмовик Су-25, легендарный «Грач». Летчик пытался спасти машину — не вышло: он катапультировался над позициями бандитов. Еще на подлете к земле его тяжело ранили, а когда приземлился, майор принял бой — с пистолетом против толпы вооруженных исламистов. Когда понял, что окружен, подпустил бандитов поближе и взорвал гранату вместе с собой...
Во всей этой истории есть знаковая, много говорящая подробность: наличие гранаты в бое-комплекте военного летчика. Когда-то молодым репортером мне пришлось делать материал из НИИ, который занимался разработкой систем спасения пилотов ВВС. Мой экскурсовод показывал последние разработки, в том числе бортовой комплект для выживания пилота в случае нештатной ситуации. В комплект входил набор самого необходимого для того, чтобы после катапультирования летчик мог выжить и вернуться в строй. Пистолет был, а вот граната в боекомплект точно не входила — слишком опасна эта штука на борту самолета.
Но, видимо, эта война внесла свои коррективы. Как говорят, наши пилоты берут гранаты на свое усмотрение, ибо бой на земле с гогочущим бородатым сбродом — жестокая реальность, от которой никто не застрахован. Граната не только «карманная артиллерия», но и последняя надежда на то, чтобы умереть по-человечески, не в муках. Как это было, например, недавно с сирийским пилотом, которого боевики поджарили паяльными лампами.
Кстати, сотрудники того самого НИИ поведали мне о существенной разнице в подготовке американских и наших летчиков. Американская концепция действий пилота после экстренного приземления проста. Сбили? Бросай машину, потому что жизнь дороже, выпрыгивай, а приземлился — включай радиомаяк и жди спецназа, который за тобой вылетит.
У нас все не совсем так. Самолет принято спасать до последнего, насколько это возможно. Если край — покидай кабину, приземляйся, включай радиомаяк и начинай сражаться за жизнь. Наших летунов изначально готовят к тому, что ничего хорошего на земле их не ждет, поисково-спасательный отряд, конечно, за тобой вышлют, но надо быть готовым и к любым катаклизмам, к жаре и холоду, а главное, к бою с противником. И к смерти. Именно поэтому майор Филипов поступил так, как поступил.
Конечно, нашлись и в наших толерантных рядах те, кто принялся упрекать журналистов, рассказавших о Романе, в стремлении «зомбировать население». И те, кто решил подсчитать, хорошо ли платят нашим летчикам в Сирии — все же рискованная эта работа... Но при чем здесь эта суета сует? Подвиг майора Филипова не только в том, что он до конца сражался. Не менее важно и то, что он всем нам такой дорогой ценой напомнил, что такое Честь, Родина, Долг.
Эти слова мы не то что забыли — мы просто стесняемся их произносить на фоне других, более актуальных терминов вроде «офшор», «откат» и «освоение бюджета»... И вот вдруг выясняется, что они, высокие и важные понятия, не исчезли совсем из нашего духовного пространства.
Где он, классик советской литературы со своим наивным утверждением, будто в жизни всегда есть место подвигу? Но вдруг оказывается, что даже молодые парни, выросшие в постсоветские годы, когда из школьной программы убрали книжки про «Молодую гвардию» и Алексея Маресьева, когда из них всеми правдами и неправдами лепят «активных потребителей», сохранили и душу, и память, и готовность пожертвовать собой даже на такой не очень понятной войне.
Кстати, и западная пресса вынуждена признать мужество русского летчика. Некоторые издания даже назвали его «новым героем России». Все это не слишком вписывается в их картину мира, согласно которой после катастрофы 1991-го, вдалбливания ценностей потребительского общества, санкций и шельмования русские сломлены и деморализованы. И ни на что не способны.
А вышло так, что очень даже способны.
