Несмотря на возраст, а пану Анджею уже 76 лет, он энергичен, любознателен, полон идей и планов. Потому программа его пребывания в Петербурге была расписана буквально по минутам. Здесь и презентация его книги "Достоевский. Театр Совести", и выставка эскизов к постановкам спектаклей по произведениям Федора Михайловича, и просмотр фильма "Настасья" (опять же по Достоевскому), снятого им в Японии в начале девяностых, и встречи со студентами театральной академии, и репетиция спектакля по мотивам романа "Идиот" с актерами молодого и малоизвестного пока питерского театра.
На репетицию, проходившую в одном из многочисленных небольших наших музейчиков, мне удалось попасть. Крохотный зал, вмещающий полтора десятка зрителей, полумрак. На небольшом резном столике - лампа. Рядом со столиком, в кресле, напоминающем императорский трон, - Мастер. Напротив него, тесно друг к дружке прижавшись, актеры с текстом бессмертного романа. Имена их массовому зрителю мало что скажут. Позже, на очередном банкете с участием Анджея Вайды, я спросила у режиссера, чем обусловлен этот его выбор, почему решил ставить спектакль именно в этом театре, с молодыми артистами. Он улыбнулся в ответ: "Важно, что ставить и как, а играть научим".
Он говорил им о своем восприятии романа. Слушал, как они читают - каждый за своего предполагаемого персонажа. Роли пока не распределены. Режиссер лишь знакомился с исполнителями. В какой-то момент взял в руки текст подготовленной по мотивам "Идиота" пьесы, зашелестел листками.
- Забыл, где же это.... - Он поднял голову, обращаясь к актерам. - Режиссер не должен быть рабом текста. Поэтому никогда его не учу. Утром, отправляясь на репетицию, нужно иметь "свежую" голову, как бы заново открывать для себя произведение, начинать работу каждый раз "с чистого листа". Тогда обязательно придут интересные идеи.
Глянул за спину своих новых учеников - единомышленников (всех, с кем берется работать, считает единомышленниками, иначе бы, говорит, и не работал). Там, прислоненный к стене, стоял свежесколоченный деревянный крест. Подошел к нему, приподнял:
- Я думал, он тяжелее... Горизонтальную планку надо чуть укоротить, слишком длинная. Молоток и гвозди есть? Я сам сделаю... Много лет назад я хотел снять фильм о Христе. Придумал сцену, где он с таким вот крестом на спине спускается по эскалатору метро. Этот образ, на мой взгляд, очень важен для понимания всего сущего на Земле, места человека (у каждого оно свое) в жизни. Но фильм так и не снял. Не было сценария, который бы меня удовлетворил.
Репетиция, или, скорее, читка, продолжалась недолго. Организаторы "питерского визита" А. Вайды стали активно поглядывать на часы, покашливать, намекая на необходимость "бежать дальше". Мэтр поднялся. Кивнул актерам: "Завтра продолжим". Направился к выходу. Меня кто-то подтолкнул в спину: "Вы хотели взять у него интервью? Быстренько давайте, у вас пять минут". Я оглянулась. Сзади стояла директор музейчика. "Но..." - попыталась сказать ей, что мы договорились с ним на завтра и вообще за 5 минут с таким режиссером... "И никаких "но", - в ее голосе зазвенел металл. - Для вас и так сделали исключение!"
Пан Анджей, наблюдавший эту сцену за столиком у окна в фойе, только развел руками: сам, мол, вынужден подчиняться. Вот так и получилось, что "собирала" я свое интервью с ним "по крохам" в течение нескольких дней, составив его в итоге из коротких бесед, в том числе телефонных, благо он хорошо говорит по-русски.
- Вы помните свою первую встречу с Достоевским? С чего начался ваш с ним "роман"?
- Я начал с "Бесов", самого трудного романа писателя. Это произошло достаточно неожиданно для меня самого. В 1971 году прочитал "Бесов", и сразу захотелось поставить их в театре. Вот с этого момента он и вошел в мою жизнь, я сразу понял, что навсегда. Тот спектакль был очень важным для меня. И для театра в Кракове он стал заметным событием. Большой спектакль, очень трудный, так как много действующих лиц. Репетиции продолжались почти два месяца. Каждый из исполнителей получил отличную возможность реализовать себя, свой талант. Но времена были трудные. И я готовил актеров к тому, что наш спектакль могут не понять. Перед премьерой все были подготовлены, скорее, к поражению, чем к успеху. И когда раздались первые аплодисменты, актеры смотрели на зрителей с удивлением, они не понимали, что происходит. Нас поняли, наших "Бесов" приняли! То, что я испытал тогда... До того никогда ничего подобного со мной не было.
- Вы ставили "Бесов" в кино...
- Я сделал фильм по этому роману, но неудачный. Думаю, что Достоевский - писатель театральный. На сцене можно дать много диалогов, чтобы раскрыть суть его персонажей. В кино же все укорочено, усечено.
- Что значит для вас Достоевский? И кто из других писателей мировой литературы так же близок вам?
- Должен сказать, что близко рядом с ним никого поставить не могу. Он ни с кем не сравним по масштабу. Достоевский потому так захватывает, что он настоящий пророк ХХ века, который мы прожили. Его знания о человеке, о мире в целом очень точны и глубоки. Он уже в Х1Х веке видел все те угрозы, что в полной мере проявились в минувшем столетии.
- А ваш земляк Станислав Лем? Его считают, и не без оснований, "пророком ХХI века".
- Он замечательный писатель. Но - совсем другой. Станислав предсказал много общественных явлений, которые осуществились. Лем - это, скорее, философская литература, его произведения напоминают притчи рационалистов XVIII века.
- Вы дружите с ним? Общаетесь вообще со знаменитыми соотечественниками, живущими как в Польше, так и в других странах?
- Встречаюсь и общаюсь, но не так часто, как хотелось бы. Лем старый уже человек, он несколько отдалился от суеты мирской, неохотно "выходит в свет". Другой мой земляк - великий композитор и дирижер Кшиштоф Пендерецкий много ездит с гастролями. За ним не угнаться! Мне легче встретиться с ним в Петербурге, чем на родине.
- Несколько лет назад в одном из интервью вы говорили, что очень хотите снять фильм о современности. Сняли? И почему о современности, ведь вы не раз признавались в любви к теме исторической, связанной с прошлым польского государства, которому посвящено немало ваших фильмов?
- О современности еще не снял. В последние годы мне очень недостает тех сценаристов, с которыми работал ранее. Они уже ушли. Но я все время думал о таком кино. И сейчас к нему готовлюсь. Пора уже кинематографистам дать оценку нашей истории за последние 12 - 15 лет. Хочу показать, что изменилось внутри человека за этот период. Я хотел бы назвать его "Польша 2 мая". Почему так? 1 мая - это праздник коммунистов. 3-го - наш польский, связанный с принятием конституции. Но до 3 мая нам еще далеко. 2 - это как раз то, что происходит в настоящее время.
- Вам близка современная молодежь?
- Меня больше интересует, близок ли я им. Я задал этот вопрос через Интернет, так как с Интернетом имеют дело в основном молодые люди. Пришло более 700 ответов. Для нашей маленькой страны это очень много. Они предложили мне такие темы для работы: конфликт отцов и детей, проблемы с работой и с тем, чем заняться в свободное время. Вечные темы!
- Слышала, что вы думаете и о фильме, посвященном гибели польских офицеров в Катыни?
- Я давно о нем думаю. Ведь там погиб мой отец, кадровый офицер Войска Польского. Но нет хорошей литературной основы, чтобы сделать серьезный фильм.
- Сами не пробовали написать сценарий?
- Каждый должен делать то дело, которое может сделать хорошо.
- Пан Анджей, вы почитатель таланта Достоевского, не раз объяснялись в любви к его городу - Петербургу, к России в целом, которую считаете "родной сестрой" Польши. А какая Россия вам ближе - та, минувшего века, с которой впервые познакомились еще совсем молодым человеком, или сегодняшняя, пытающаяся вновь обрести себя после революций и реформ ХХ столетия? А может быть, завтрашняя, еще неведомая?
- Конечно, сегодняшняя, никаких сомнений! Это большое счастье, что в России происходят перемены. Независимо от всех сложностей, которые при этом просто неизбежны. Я думаю, ваша страна встала сейчас на тот путь, который поможет ей найти себя...
...За то время, что Вайда провел в нашем городе, насыщенное встречами, репетициями и приемами, не было дня, чтобы автор знаменитых фильмов "Пепел и алмаз", "Пепел", "Все на продажу", "Человек из мрамора", "Пан Тадеуш" и многих других, лауреат "Оскара", общественный деятель, и его супруга художник Кристина Захватович не побродили хоть часок по "Петербургу Достоевского". Гулять предпочитали вдвоем, без "свиты", ранним утром или поздним вечером. После одной из таких прогулок я позвонила Анджею Вайде в гостиницу.
- Были у "Дома Раскольникова", - сказал режиссер. - Я стоял около него и думал: у народа, имеющего такого писателя, как Федор Достоевский, не может не быть прекрасного будущего.