РЕВМАТИЗМ - НА ЛОПАТКАХ?

Главная Жизнь 01:01 27 Января 2007 192

По статистике, около 15 миллионов россиян страдают от хронических болезней суставов. Они обречены на мучительные боли, часто становятся инвалидами. Есть ли надежда победить тяжелые ревматические недуги? Об этом беседа с директором Института ревматологии,

Сухая Светлана

Напечатать

- Евгений Львович, в детстве я знала, что ревматизм - это больные ноги моей бабушки, которая по ночам растирала их какими-то пахучими мазями. Сейчас мне известно, что ревматические заболевания - это более ста тяжелейших недугов, и страдают от них не только бабушки. А самые страшные проявления этих болезней - сильнейшие боли и постепенное "сползание" к неподвижности. Скажите, есть надежда их победить?
- Теперь есть. И поэтому я часто говорю своим коллегам: "Какое счастье быть ревматологом в XXI веке!" Еще пять-шесть лет назад мы смотрели в глаза очередного пациента, а часто - человека в расцвете сил, и знали, что помочь можем только добрым словом. Ну, например, есть такое тяжелое заболевание: болезнь Бехтерева. Именно от нее страдал и умер Николай Островский, к концу жизни обреченный на неподвижность. При этой болезни человека мучают страшные боли в спине - некоторые пациенты годами не могут спать! Пьют лошадиные дозы анальгетиков, но и они не спасают. А сейчас у нас есть примеры: мы даем больному новый препарат, и утром человек с изумлением осознает, что он впервые за много лет спокойно спал. Боль отступила. Потому что у нас появились принципиально новые лекарства.
- Объясните, пожалуйста, подробнее, в чем их новизна и сила.
- Наверное, все знают, что такое антибиотики и анальгетики. В нашей профессии тоже есть группа лекарств, которые знакомы миллионам людей под общим названием "стероиды". Они были открыты в 1948 году и позволили спасти от гибели, в том числе от астмы и ревматизма, тысячи и тысячи людей. С тех пор почти 50 лет у нас не было принципиально новых лекарств. И только в начале XXI века случилась настоящая революция в медицине - началась эра так называемых биологических препаратов. Она связана с программой расшифровки генома человека, на который весь мир потратил сотни миллиардов долларов. Теперь мы получили шанс понять, как развивается болезнь, и получить препараты, которые могут влиять на этот процесс. Первое их отличие: они создавались целенаправленно. Ведь в истории медицины многое происходит случайно: обнаруживается эффект вещества, а механизм его действия неясен. Здесь у нас есть понимание того, что происходит на уровне молекул. Второе отличие: эти лекарства получены не в результате химического синтеза, а с помощью генной инженерии. Они имитируют молекулы, которые есть в организме. Отсюда их большая безопасность, это не химия, которой мы уже привычно боимся. Кроме того, такие препараты действуют избирательно, прицельно на болезнь, не причиняя вреда организму.
- Когда они стали реальностью в практической медицине?
- В начале 90-х годов эти препараты появились на уровне научных разработок. И все думали, что практически их начнут применять не ранее 2008-2010 годов. Но они оказались настолько эффективны, что уже в 2000-м появились на рынке, в том числе и в России.
- И сколько же пациентов в России уже сейчас лечатся такими лекарствами?
- Цифра, которую я назову, скрывает огромную трагедию: менее одного процента больных получают адекватное лечение. Я могу сформулировать вам свою мечту врача. Надо, чтобы мы рано поставили больному диагноз - это вполне реально, дали ему современные лекарства, которые уже существуют, и человек поправился. Сейчас эта мечта неосуществима. Потому что новые препараты дороги, а право на их бесплатное получение имеют только инвалиды. Вы понимаете всю трагичность и абсурдность этой ситуации? Ведь наша цель: не допустить инвалидности. Но по закону мы не можем назначить эффективное лечение, пока пациент не стал инвалидом. И все же я верю, что такое положение скоро изменится.
- У вашего оптимизма есть реальные основания?
- Есть. Потому что я вижу, как меняется отношение к ревматическим болезням в целом. И не только в нашей стране. Понимаете, многие десятилетия внимание государства и общества было сосредоточено прежде всего на сердечно-сосудистых и онкологических недугах, потому что они смертельны. Но на бытовом уровне люди прекрасно понимают значение ревматических заболеваний, ведь жизнь на костылях, многолетние муки от боли - это страшная трагедия. По статистике, около 15 миллионов россиян в той или иной степени страдают от хронических заболеваний суставов. Самый типичный возраст начала болезни - между 40 и 50 годами. Более половины больных становятся инвалидами. Многочисленные исследования подтвердили: по ущербу от потери работоспособности именно ревматические болезни находятся на первом месте в мире.
- Их много. Можно назвать самые распространенные?
- Визитной карточкой современной ревматологии считается ревматоидный артрит (РА) - самый распространенный и очень тяжелый недуг.
- Как он возникает?
- Причины болезни до конца не понятны. Но мы точно знаем, что РА относится к аутоиммунным заболеваниям - иммунная система начинает "по ошибке" атаковать собственные ткани.
- Эти недуги называют еще болезнями обезумевшей иммунной системы.
- Верно. В результате этого "безумия" начинается воспалительный процесс, идет постепенное, сначала незаметное разрушение суставов.
- Ревматические заболевания зависят от наследственности?
- Примерно на 50 процентов. Я всегда говорю, что эти недуги нельзя считать наследственными. Но есть предрасположенность, есть группы риска, а значит, нужно прицельно вести профилактику болезни. Ну, например, мы часто повторяем, что курение повышает риск рака и сердечных болезней. А я могу добавить: риск развития артрита повышается в три-четыре раза. Значит, если в семье кто-то болел ревматическими болезнями, то курение - втройне опасно! Есть интереснейшие исследования, где показано, как никотин меняет структуру определенных молекул - и в ответ развивается та самая "безумная" реакция иммунной системы.
- Есть ли тут зависимость от питания, физической активности?
- Могу сказать, что эскимосы не страдают ревматоидным артритом, мало болеют им японцы. Потому что в их рационе рыба и морепродукты. Доказано, что это снижает риск РА. Физическая активность, конечно, полезна. Но иногда неправильное положение суставов может провоцировать болезнь. Для наших пациентов разработаны специальные комплексы упражнений.
- Вы сказали, что болезнь возникает незаметно. Как ее распознать, какие признаки должны насторожить человека?
- Как правило, все начинается с поражения суставов кисти и других мелких суставов. Причем они болят симметрично - одинаково слева и справа. Появляется так называемая утренняя скованность: человек просыпается - и не может взять в руки чашку. Через час-два это проходит. И еще есть простая манипуляция: врач берет руку пациента и сильно ее сжимает. Пациент с артритом вскрикнет от боли. Это называется тест поперечного сжатия.
- Давайте заглянем в 2020 год. Что изменится в ревматологии?
- В ближайшее время мы должны представить в Академию наук прогноз до 2025 года, я все время думаю об этом. Полагаю, что придут методы, которые позволят менять геном. Ученые смогут внедрить в организм ген, который поможет бороться с воспалительным процессом. Есть и другое направление поиска: попытка восстановить так называемую толерантность, нормальные реакции "обезумевшей" иммунной системы. Повторяю: новые препараты - это фантастические перспективы! Кроме того, в XXI веке стали наконец уделять внимание редким ревматическим болезням. Например, системная красная волчанка - смертельная болезнь, жертвами которой часто становятся молодые женщины. Раньше они погибали в течение нескольких месяцев. Потом научились продлевать жизнь таким больным. Но даже попыток не было создать специальный препарат для лечения этого недуга. Сейчас такие работы ведутся. Я верю, что через 15-20 лет мы сможем исцелять пациентов. Все только начинается!
- У вас на стене - портрет Валентины Александровны Насоновой. Ваша мама всю жизнь посвятила ревматологии, до недавнего времени руководила этим институтом. Как ученый, как врач, вы счастливее, чем она?
- Она пришла сюда в 1958-м. Мама рассказывала, что, когда возникло отделение красной волчанки, все пациенты умерли в течение года. Это был шок. А потом научились продлевать жизнь таким больным, - и тогда она была счастлива! Кстати, в 1993 году Валентина Александровна была в Институте ревматологии в Лондоне (во всем мире два таких института - в Москве и Лондоне), и ей показали там вторую пациентку, которой вводили биологический препарат. Именно об этих лекарствах мы сегодня говорили. И таких пациентов сейчас миллионы. А в России менее тысячи, капля в море. Как ученый я могу сказать: на моих глазах сказка стала былью. А как врач я страдаю, потому что не могу дать своим больным нужных препаратов. Да, они дорогие. Но раз есть эффективное лекарство - оно должно внедряться. И я буду делать все возможное, чтобы это случилось как можно скорее.

Напечатать

Жизнь 00:19 / 16 Августа 2024 15879

Кавказский пленник

Недавний обмен заключенными между Россией и Западом, в котором приняли участие семь государств, явил на свет исторические параллели…

Рафаэль Гусейнов, историк, секретарь Союза журналистов России

Труд

Не питающие симпатий к России историки и журналисты вдруг вспомнили аманат: дескать, Москва до сих пор пользуется этим старинным обычаем — брать заложников. Насколько же справедливы такие упреки? За ответом...