То, что произошло в федеральном суде вирджинского городка Александрия, фактического пригорода столицы, адвокат Плато Качерис назвал "рекордом по краткости процедуры предъявления обвинения". И действительно, она заняла ровно две минуты. Окружной судья Клод Хилтон сообщил бывшему специальному агенту ФБР (высший чин оперативников этого ведомства) Роберту Ханссену, что он обвиняется по 21 пункту, 14 из которых влекут по уголовному кодексу смертную казнь. Ханссен, одетый в зеленоватый комбинезон с надписью "заключенный" на спине, ответил, что не признает себя виновным ни в чем.
После этого его опять увезли в неизвестном направлении - его содержат в каком-то особом месте, расположение которого хранится в тайне. Его адвокат Качерис коротко поговорил с журналистами. Он особо подчеркнул: поскольку его клиент отвергает свою причастность к тому, что вменяется, на него согласно закону распространяется презумпция невиновности - вплоть до того, как суд признает обратное. В то же время из сказанного Качерисом явствует, что три месяца потребовалось для официального предъявления обвинения по той причине, что шел торг между Ханссеном и прокуратурой.
Обвиняемый хотел, чтобы в обмен на кооперирование с властями ему гарантировали жизнь, но прокуратура на это не пошла. Возникает логический вопрос: если Ханссен ни в чем не виноват, о каком кооперировании идет речь? Но это одна из особенностей американского судопроизводства, в котором обвиняемый может ответить лишь двумя формулами - той, которую предпочел Ханссен, или: "Признаю себя виновным". Ради получения второго ответа и значительного упрощения дела прокурор в США нередко идет на "отпущение грехов" даже заведомому убийце, если тот готов дать показания против "заказчиков".
С Ханссеном на такую сделку не пошли, считают плохим для него признаком. Оно может означать только одно: прокуратура уже располагает всеми уликами и доказательствами того, что полтора десятка из 25 лет работы в ФБР Роберт Ханссен по собственной инициативе сотрудничал сначала с советской, а затем российской разведками. За это время он якобы выдал трех "двойных агентов", трое из которых по возвращении в Москву были по приговору военного трибунала казнены. Это одна из "расстрельных статей" обвинения. Среди других - передача информации о спутниках-шпионах, системе раннего предупреждения против ракетной атаки, "планах возмездия" за нее и методах сбора радио- и электронных разведданных.
Всего Ханссен будто бы передал своим "поводырям" не менее 6000 страниц секретнейшей документации, получив за это 1,4 миллиона долларов наличными и в бриллиантах. Обвинение обещает представить подлинники переданных Ханссеном документов, а также и оригиналы его писем "русским хозяевам". О том, каким джеймсбондовским образом добыты эти улики, прокуратура и ФБР отвечать отказываются.
Таким образом, каждый волен гадать как ему заблагорассудится. Тем более что, как следует из обвинительного заключения, Ханссен никогда не встречался лицом к лицу ни с одним из своих "русских друзей", только переписывался с ними.
Напрашиваются две версии. Либо ФБР намекает, что у него в Москве сидит мощный "крот", либо с Ханссеном работали не русские, а кто-то другой. И, стало быть, даже если он и передал эти самые тысячи документов, они далеко от Вашингтона не ушли. Вторая версия подкрепляется интервью, которое дал газете "Нью-Йорк таймс" из тюремной камеры отсиживающий 27-летний срок за шпионаж еще один бывший агент ФБР Эрл Питт. Он-то в 1977 году признал вину и, по его словам, во время последовавших за этим многочасовых "собеседований" с бывшими коллегами дал понять, что Ханссен тоже "занят подозрительной активностью".
В минувший понедельник представитель ФБР это подтвердил, но не объяснил, почему предупреждение проигнорировали. Само агентство, как следует из обнародованных материалов, "вышло" на Ханссена только в прошлом году.
Так что же за игра происходит за судебными кулисами? Кто кого морочит и чего хочет добиться? Видимо, это в какой-то степени приоткроется лишь на суде, который по соглашению сторон назначен на 29 октября. Опять-таки - почему им желательно его оттянуть? Не потому ли, что попытки найти компромисс продолжаются?