.jpg)
.jpg)
Как нам время от времени сообщают с телеэкранов, начав специальную военную операцию, Россия усилила свой суверенитет, укрепила экономику, а общество достигло неслыханного единства. Ну а попытки врагов обложить нас санкциями, без конца клеветать и раскачивать лодку тщетны.
В этой духоподъемной атмосфере как гром среди ясного неба прозвучал апокалиптический прогноз первого заместителя главы Банка России Владимира Чистюхина. Этот финансовый деятель не последней величины, в сферу компетенции которого входят международные расчеты, спрогнозировал «погибель» экономики России от санкций. Чтобы спастись, призвал срочно наладить для расчетов использование любых механизмов, включая и криптовалюту. Иначе — крах. «Не будет нормальных расчетов за продукцию по внешнеэкономической деятельности для нашей и экспортно, и импортно зависимой страны — это просто все, это погибель», — взорвал безмятежное информационное поле господин Чистюхин.
Как же так, нас уверяют, что мы успешно справляемся с любыми санкциями, а тут душераздирающий крик высокопоставленного чиновника? Видимо, он знает то, чего не знаем мы?
Но этот вопрос ушел в тень после того, как прозвучавшая одновременно с откровением Чистюхина перепалка главы Следственного комитета России Александра Бастрыкина и председателя Госдумы Вячеслава Володина вытащила на свет ворох маскируемых властью проблем. Главный следователь в сердцах назвал Госдуму «госдурой», обвинив депутатов в отсутствии должной реакции на миграционную опасность. Бастрыкин, неплохо знающий, что на самом деле происходит, адекватно оценивающий угрозы национальной безопасности, попросил депутатов быстрее принять законы касательно мигрантов: «Очень бы хотелось узнать, когда хорошие законы примет наша государственная дура».
Впрочем, Бастрыкин говорит о вещах, всем известных и понятных. О том, что стоит больше рассчитывать на собственные трудовые ресурсы и поумерить пыл в ввозе в Россию мигрантов. Он не впервые стремится привлечь внимание к росту преступности среди приезжих, но суть проблемы осталась за кадром. Вместо разговора по существу спикер Госдумы напыщенно напомнил: «Депутаты избраны гражданами Российской Федерации, он (Бастрыкин. — «Труд») оскорбил народ». Из СКР стали оправдываться, гасить скандал: мол, глава Следственного комитета не хотел обидеть народных избранников, а лишь стремился привлечь внимание к проблемам миграции...
А еще Александр Бастрыкин имел неосторожность поддержать идею запрета никабов и назвал исполнителей теракта в «Крокус Сити Холле» исламистами. И тут же нарвался на гневную отповедь главы Чечни Рамзана Кадырова. Тот призвал главу СКР выбирать выражения и заявил, что «мусульмане не совершали и не совершают преступления». «Не стоит путать религии с сумасбродными идеями оголтелых фанатиков и шайтанов, которые могут называть себя как угодно, но ни в коей степени не имеют отношения к священным писаниям, будь то Библия, Коран или Тора», — поучал глава региона руководителя федерального ведомства.
Оставим в стороне вопрос о том, кто здесь прав, хотя интернет массово поддержал Бастрыкина и в отношении Госдумы, и по вопросам миграции. Важнее другое: эта дискуссия показывает, что никакого единства взглядов нет даже среди руководства России. Напротив, люди там настроены весьма агрессивно друг к другу. А судя по этому спору, в государстве нашем действительно отсутствует миграционная политика, хотя хватает всевозможных концепций и программ.
Эту мысль, собственно, подтвердил сам Бастрыкин, пройдясь резкой критикой по всем ветвям власти, затронув Генпрокуратуру, а также руководителей Москвы и Санкт-Петербурга. Еще более удивительно то, что его в резкой форме поддержал обычно выдержанный руководитель комитета по конституционному законодательству и госстроительству Госдумы Андрей Клишас. По его мнению, в стране нет стратегии в области миграции, с подачи властей происходит замещение местного населения пришлым, а мигранты «хотят в России жить не с нами, а вместо нас».
По сути, здесь нет ничего нового, это знают мало-мальски понимающие жизнь и интересующиеся политикой люди. Но чтобы такую крамолу произносил публично чиновник такого уровня — это что-то новое!
Еще большую крамолу позволил себе (возможно, сам того не подозревая) обычно сервильный глава Конституционного суда Валерий Зорькин. «Конституция, — сказал он журналистам, — это и есть идеология, и никакой другой не надо... Патриотизм не идеология. Просто нужно быть патриотом своей Родины, патриотом того, что заложено в Конституции, то есть патриотом своей Конституции».
Валерий Зорькин выступил наперекор очень многим политикам и деятелям, которые высказываются за формулирование национальной идеи и определения государственной идеологии, а их отсутствие считают опасным явлением для суверенитета и целостности страны. Президент Владимир Путин не раз говорил, что российская национальная идея заключается в патриотизме как служении развитию страны, и называл патриотизм единственно возможной идеологией современного демократического общества. Цитируем: «Идеология, на мой взгляд, в современном демократическом обществе возможна только одна — патриотизм, в самом широком хорошем смысле этого слова».
На вольнодумца господин Зорькин точно не похож, но здесь налицо вмешательство чиновника в определение высших приоритетов государства. О чем это может говорить? Об отсутствии единства наверху или о том, что высокими словами можно бренчать как угодно — никто внимания не обратит?
Если открутить назад, то прошлогодний бунт Пригожина и его воинства можно тоже считать уродливой формой полемики, загнанной в зазеркалье, подальше от того самого народа, интересами которого клянутся и божатся. Некоторые считают, что недавняя смена руководства Минобороны стала как раз следствием прошлогодних событий, подтолкнувших руководство страны к радикальным решениям. Но ведь так не должно быть!
Вместо послесловия
Оставим сущностные споры — вернемся к тому, о чем ведем разговор. Если такая сумятица в верхах, то какой спрос с людей попроще? Как нам жить и смотреть в будущее? А ведь все эти спонтанные споры в верхах происходят под навязчивую мелодию о неслыханном единстве — при отсутствии какого-либо свободного общественного дискурса, политики в ее изначальном смысле. Судя по всему, люди во власти тоже испытывают тревогу за происходящее. Просто не знают, как цивилизованно выразить это чувство. Разучились...
