РЕЗОЛЮЦИЯ КОБЫ
В 1926 году группа советских художников, имевших выход на уехавшего еще до революции в Финляндию Илью Ефимовича Репина, начала переговоры с ним по поводу его возвращения в СССР. Делалось это с санкции и по поручению ГПУ. Наобещали, как водится, золотые горы. Подсказали и человека, к которому следовало бы обратиться за помощью. В результате на свет появилось письмо, полученное Климом Ворошиловым в начале сентября 1926 года. Приведу его как исторический документ без правки с незначительными сокращениями.
"Высокопоставленный Товарищ Климентий Ефремович!
Долго я не смел писать Вам, но необходимость заставила. Дело серьезное.
В жизни мне везло, и я никогда не просил. Мой труд меня обеспечивал; и я имел уже имение, собственную кв. в Питере и, несмотря на разраставшуюся семью, имел уже в Государств. и Московско-Купеческом банках около 200 тыс. рубл. зол.
Я пользовался неограниченными удобствами и по праздничным дням мой парк оглашался революционными песнями (тут же сочиненными) и гости мои: прислуга, дворники и кухарки, с местными рабочими провожались до ворот, с кооперационным флагом.
Но настали времена лютые: деньги отобрали, из имения оставили только 4 десятины; в дом поселили латышей, хотя была и школа, где преподавали моя дочь и внучка, в нашем же доме. (Близ Витебска, Верховск. вол.). Искусство мое уже - никому.
После 81 года жиз. дряхлость - ни имения, ни денег. Но у меня еще были друзья. Стали звать меня в Питер, даже приезжали. Наконец говорили: хлопочите, вам возвратят ваше имение, деньги и кв. в Питере. Указывали даже на могучего, хотя и молодого еще деятеля. Этот все может; да только Он и может. Этот деятель - Вы Климентий Ефремович.
Простите.
Престарелый художник Илья Репин,автор "Бурлаков" и "Запорожцев".
Куоккала, Финляндия".
Ворошилов, конечно, сам решить этого вопроса не мог, поэтому направил послание художника Сталину со своей припиской:
"Дорогой Коба!
Посылаю тебе письмо Репина для ознакомления. Очень прошу, если это тебя не затруднит, черкнуть пару слов по этому поводу. Имея твое мнение на этот счет, будет легче и скорее решить это дело в П/Б...
Жму руку.
8.9.26.
Ворошилов."
На письме - собственноручная резолюция Сталина:
"Клим!
Я думаю, что Соввласть должна поддержать Репина всемерно.
8.9.26.
Привет. И.Сталин".
АВТОГРАФ ВЫСОКОЙ ЦЕННОСТИ
Вскоре Ворошилов написал Репину краткий ответ:
"Глубокоуважаемый Илья Ефимович!
По существу затронутого Вами вопроса, к сожалению, ничего определенного сейчас сказать не могу. ...Надеюсь, что Рабоче-Крестьянское Правительство, принимая во внимание величайшие заслуги Ваши перед страной и человечеством, сделает все необходимое для удовлетворения Ваших требований. Но это пока мое личное мнение.
С искренним приветом, глубоко уважающий Вас
14.9.26.
К.Ворошилов".
О том, какое впечатление произвело на Репина это послание, свидетельствует его письмо советскому художнику И.Бродскому в Ленинград:
"Дорогой Исаак Израилевич!
Вчера я получил ответ от Ворошилова. Дивное письмо! Если моя просьба будет без ожидаемых последствий, я все же считаю себя счастливцем, получив такой автограф высокой ценности. Признание моих заслуг величайшими перед страной и человечеством (еще никогда не подымались мы на такую высоту - "перед страной и человечеством").
Завещаю отдать это письмо на хранение в музей. И кстати, я отрекаюсь от титула "народного художника", которым было выражено желание - некоторыми почтенными художниками - наградить меня. Я очень благодарен за столь высокую честь, но Ворошиловское письмо исчерпывает этот вопрос - я награжден.
Ил. Репин.
26.9.26".
А тем временем в Москве подготовили делегацию для переговоров с художником. Об этом Ворошилов сообщил Репину в своем втором письме:
"Глубокоуважаемый Илья Ефимович!
Профессор и ректор 2-го Моск. Гос. Унив. Альберт Петрович Пинкевич командирован Советским Правительством для переговоров с Вами по затронутым Вами в письме ко мне вопросам. Альберт Петрович устно изложит Вам точку зрения Сов. Пр-ва, а также сделает предложения, которые, по мнению Сов. Пр-ва, полностью идут навстречу Вашим желаниям, высказанным вкратце в Вашем письме ко мне.
От себя мне хотелось бы сказать, глубокоуважаемый Илья Ефимович, следующее. Я отлично понимаю, как трудно Вам, прожившему так долго вдали от бурь и вихрей, пронесшихся за последние годы над нашей страной, покинуть свой тихий уголок. Решиться променять свою укромную и тихую пристань на нечто новое, неведомое, Вам, конечно, нелегко. Но, поскольку неведомыми мне путями судьбе угодно было свести нас на знакомство, разрешите, дорогой Илья Ефимович, заверить Вас, что, решаясь переехать на родину, которую, не сомневаюсь, Вы любите так же глубоко и сильно, как и все мы, Вы не только не делаете личной ошибки, но совершаете поистине большое, исторически-общественное дело. Вашу личную жизнь и Ваших близких Государство обеспечит полностью. А Ваша духовная жизнь, жизнь великого художника, снова сольется с жизнью титана-народа, который выдвинув Вас в первые ряды культурных сил, вдохновлял Вас на великое творчество. Наша страна, ныне сама, в миллионной своей массе, стала величайшим художником и творцом нового человеческого будущего и настоящего. Разве это не заслуживает того, чтобы лучшие люди этой страны приняли участие в великом строительстве. Думаю, заслуживает. Сердечно приветствуя, желаю Вам здоровья и счастья.
27.10.26.
К.Ворошилов".
Одновременно Ворошилов обратился с письмом к Бродскому, в котором высказал следующие опасения:
"Меня больше всего тревожит белогвардейское окружение Репина, которое, конечно, постарается испортить всю музыку, не жалея ни красок, ни фантазии для своей злопыхательской и лживой работенки. Нельзя ли как-нибудь предварить старика и об этом, если Вы найдете для себя это удобным. Впрочем, действуйте как хотите, но так, чтобы И.Е. был перемещен к себе на родину".
"ВКЛЮЧАЯ НАДЕТОЕ БЕЛЬЕ"
Впрочем, народного художника ни в чем не пришлось переубеждать. В "деле" Репина подшита справка ГПУ, отражающая события, информация о которых не могла не дойти до Ильи Ефимовича и повлиять на его решение.
Называется этот документ так: "Справка об имущественном и семейном положении дочери И.Е. Репина Татьяны Ильиничны Репиной-Язевой". Здесь сообщается что "Т.И. Репина-Язева проживает в бывшем владении художника по адресу: Витебск, почтовая станция Буяны, Николаевский с/с, Здравнево.
Состав семьи: дочь, зять и 4 внука, из коих старшему 6 лет.
Дочь ее была учительницей с 1919 по 1926 г.
Зять все время был учителем в Здравневе по февраль текущего года, когда был снят с работы, исключен из Союза как обложенный индивидуальным налогом. Школа в Здравневе в течение 9 лет пользуется бесплатным помещением в доме Т.И. Репиной.
Т.И. Репина состояла учительницей с 1921-1923 г., оставила работу из-за потери слуха.
5 февраля с.г. у Репиной описано все имущество (включая надетое на теле белье, детские пеленки и т.п.) с предупреждением, что оно будет конфисковано. Еще 3 февраля ею получена повестка о немедленном взносе в кооператив дифференцированного пая в размере 1000 р. 10.Х Репиной было велено лично возить лес из Николаевского с/с. Когда она явилась в с/с с заявлением о невозможности для нее выполнить предписанную работу, но с предложением воспользоваться ее лошадью, она была подвергнута обыску и оставлена до вечера под арестом. Одновременно был произведен обыск в доме (как и у всех обложенных индивидуальным налогом). 31 марта Т.И. Репина вызывалась в с/с для заполнения анкеты на предмет выселения в Сибирь.
"Здравнево", где проживают потомки И.Е. Репина, было не поместьем, а дачей, без всякого хозяйства. С 1918 г. приведено в порядок личным трудом Т.И. Репиной-Язевой, ее дочерью и зятем. Наемным трудом для работы на земле не пользовались, в последние годы за обилием маленьких детей в семье имеют прислугу-помощницу".
Трудно понять логику власти, которая одной рукой пишет восторженные письма художнику с предложением вернуться на Родину, а другой - терроризирует его родных и близких за то, что они живут в родительском доме, половину которого бесплатно предоставляют школе, но не имеют возможности платить бешеные налоги за "индивидуальное владение".
Вероятно, Илья Ефимович интуитивно почувствовал, что может ожидать его при такой политике в государстве, и не рискнул принять предложение Сталина-Ворошилова. Члены делегации, направленной в Куоккала, впоследствии вспоминали: "- Вас ждут в СССР, - говорили мы. - Ваш приезд будет праздником для всей страны. Вас встретят с почестями, как своего любимого художника.
- Нет, нет, я недостоин этого, - отвечал Репин. - А от почестей, пожалуйста, освободите. Я уж лучше приплачу".
В этих словах ирония явно перемешана с болью и обидой. В 1930 году художник умер, так и не увидев перед смертью Родины.
09:26
Сны мечты в Нью-Дели
