ЭДУАРД АСАДОВ: ПОЭЗИЯ - МОЕ ОРУЖИЕ И СЧАСТЬЕ

Главная Жизнь 01:01 12 Мая 2000 142

В мае 1944 года в Севастополе в жестоком бою этот человек потерял зрение. Но не утратил остроты восприятия мира, его радостей, болей и тревог. Видимо, в этом один из секретов привлекательности стихов Асадова для читателей разных поколений. Казалось бы, се

Луконин Сергей

Напечатать

- Эдуард Аркадьевич, помнится, в 60-70-е годы ваши стихи молодежь читала запоем. Может быть, сегодняшний интерес связан с ностальгией по невозвратно ушедшим годам у старшего поколения, а у сегодняшней молодежи - с поиском романтики, которой не хватает в жизни?
- Думаю, дело не только в романтике. Поэзия востребована читателем во все времена. Об этом сказал 400 лет назад великий восточный мудрец Алишер Навои: "Когда стихом нельзя зажечь сердца, бессмысленны все тяготы певца..." Ностальгия, о которой вы говорите, связана, видимо, с особенностями нашего национального характера - с оптимизмом, желанием верить, надеяться и любить, несмотря ни на что. И это, наверное, отражается в моих стихах.
- Как вы пришли в поэзию?
- Я с восьми лет сочинял стихи. Писал их и на фронте. Когда лежал в госпитале, решил послать стихи Корнею Ивановичу Чуковскому. Не потому, что он автор "Мойдодыра", а потому, что перед этим в газете случайно прочитал его статью о переводе Шекспира Анной Радловой. Он разнес переводчицу так, что от нее остались только туфли и прическа. Я подумал: раз он такой злой критик, то, наверное, не будет щадить меня. Он, как ни странно, ответил мне: "Дорогой Эдуард Аркадьевич! (а мне-то было двадцать лет!). Я прочел ваши стихи, вас беспокоит обстоятельство, буду ли я к вам справедлив или снисходителен? Я вам скажу сразу же: я никогда не изменяю своих убеждений, будучи строг и принципиален, а в вашем случае особенно". И он не оставил от моих стихов ни-че-го, в пух и прах разбил. Но... в конце была приписка: "И все-таки, несмотря на все сказанное выше, я с полной ответственностью хочу сказать вам, что вы истинный поэт, ибо у вас есть то поэтическое дыхание, которое присуще только поэту". Вот эти слова для меня были решающими. Это была первая оценка, которую сделал профессионал, крупный художник. А потом был Литературный институт имени Горького, в который я поступил сразу после войны, и окончил его, получив диплом с отличием. В институте сначала на меня смотрели снисходительно, думали, что я пришел потому, что ранен, хочу повторить подвиг Островского. И мне нужно было доказать, что я - это я!
- И вам это удалось. Читательский успех был огромный. Труднее складывались отношения с критикой - в свое время каких только ярлыков на вас не навешивали: дескать, стихи мещанские, автор потрафляет обывательскому вкусу, даже термин такой был - "асадовщина"...
- Думаю, время все поставило на свои места. Моя поэзия больше сорока лет живет уже независимо от автора. "Асадовщина" и прочие ярлыки меня нисколько не смущают. Как и раньше, продолжаю писать о своем поколении, о поколении наших детей. Каждое из них выстрадало свою судьбу. Мы в Отечественную войну вынесли то, что не дай Бог никому. Те, кто помоложе, в мирные 50-60-е годы прошли испытания целиной, стройками. Для нас любовь к Родине - чувство не плакатное, не крикливое. Любовь к Родине, вызывающая у некоторых снобов усмешку, не зависит от политической или какой-либо еще конъюнктуры. И почему этого чувства надо стесняться, а слово "патриотизм" произносить с оглядкой?.. Как бы ни ругали сегодня комсомол, но это была наша молодость, когда мы любили, верили, мечтали. Много было прекрасных песен, стихов. И я счастлив, что жил в то трудное и горячее время.
- Каждое новое поколение отсеивает, отбирает то, что в опыте предшественников соответствует сегодняшнему времени. Словом, берет самое, на его взгляд, лучшее...
- Должно брать. А это не всегда, к сожалению, получается. И в этом, может быть, виноваты творцы теорий, например, о том, как жить людям, обществу. Скажем, в юности мне был понятен постулат социализма: "от каждого по способности - каждому по труду". То есть я пишу свои стихи и за это получаю вознаграждение. Но никогда не понимал: "от каждого по способности - каждому по потребности". Никто внятно не мог ответить на этот вопрос.
- В потребностях человек ненасытен...
- Вот именно! Подобная идеологическая путаница - сомнительное наследие, так как это на руку людям, склонным хапать, воровать, брать незаработанное... То же самое можно сказать и о преследовании инакомыслия, сталинских лагерях, репрессиях - действительно, от такого наследия следовало избавиться и твердо его осудить. Но почему, скажите мне, мы должны отказываться от таких ценностей, как коллективизм, честный труд, товарищество, социальная справедливость? Никогда раньше не было у нас такого разрыва в материальном положении людей, как сейчас. По сравнению с дворцами "новых русских" дача Сталина - жалкая лачуга. Я уверен: многие фронтовики, которых уже нет в живых, не поверили бы тому, что произошло.
- Ряды фронтовиков редеют с каждым годом. Поэтому так важно обеспечить социальную поддержку ветеранов войны, особенно в нынешних нелегких условиях. Недопустимы медлительность и неповоротливость государственных чиновников, о чем мы нередко узнаем из прессы...
- Печалит не столько медлительность, сколько равнодушие. Пока была война, фронтовики были нужны, о них пели песни, слагали стихи, ставили фильмы, спектакли. Их чтили. А что сейчас происходит? Ветераны стали для общества чуть ли не обузой. От них, как от мух отмахиваются. О них вспоминают в День Победы. Пригласят на встречу, дадут по сто грамм, скажут какие-то слова, но праздник кончается, и сидят дома старички, жуют сухари и ворчат на власть. Пенсии-то у них мизерные. Однако не менее важна моральная поддержка. Старики, так же как и дети, нуждаются в ласке. И еще скажу прямо: меня смущает уравниловка, когда подлинные и мнимые герои фронта получают одинаковую пенсию, это унижает многих честных и порядочных людей. Более того: нередки случаи, когда ветеран, прошедший от Москвы и до Берлина, получает гораздо меньше, чем, например, офицер интендантских войск. При всем уважении к представителям этих служб разве можно сравнивать их деяния и подвиги фронтовиков? А все потому, что они не кричат о себе, не обивают пороги военкоматов...
- Вас наградной лист не один десяток лет искал. И вот наконец уже три года на лацкане вашего пиджака блестит звездочка Героя Советского Союза...
- У меня есть еще одно звание, которым я очень горжусь, - почетный гражданин города-героя Севастополя. В ночь на четвертое мая 44-го года я был там тяжело ранен. Мои фронтовые друзья думали, что я погиб при обстреле, но я остался жив.
Вот мы говорим о дружбе, товариществе. Для меня это лучшие человеческие качества... Случилось в моей жизни горе - умерла супруга. Я остался один. Никто из коллег по литературе не пришел и не позвонил. А рядом оказались те, кого я называю сыновьями моих фронтовых друзей. Они организовали похороны, были все время рядом со мной. Когда мне некому было даже хлеба принести, прислали женщин, которые готовили обед, приносили продукты. Много месяцев меня опекали. Я снимаю перед ними шляпу.
- Со Дня Победы проходят десятилетия, за ней накатываются волны уже других войн - афганской, чеченской. Там уже свои ветераны...
- Этот вопрос болезненный и деликатный. Здесь важно не впадать в крайности. Моя сугубо личная точка зрения состоит в том, что, конечно, у "афганцев" положение было хуже, чем у нас. Мы воевали, но знали, за что. У нас за спиной была Родина, которую мы защищали. А эти ребята - жертвы политики так называемого "интернационального долга", за который расплачивался наш народ. Сложное положение у нынешних солдат в чеченской войне, но они хотя бы борются против насилия и террора. Государство же должно нести ответственность за всех ветеранов войны, на какой бы земле они ни проводились и какие бы идеологические интересы ни отстаивались.
- В поэзии вы постоянно вели диалог с молодыми людьми разных поколений и во многом понимали друг друга. Воспринимает ли нынешняя молодежь ваши стихи?
- Я то и дело слышу: сегодня наша молодежь абсолютно другая, ее увлекают лишь дискотеки, тусовки. Но, оказывается, - не только! Под Москвой в Одинцове есть 6-й лицей, которым руководит Инна Петровна Светлова, человек увлеченный интересными идеями, инициативный. Она как-то пригласила меня выступить. Зал был битком забит и не смог вместить всех желающих. Сначала я подумал, что лицеисты пришли из любопытства, но, оказалось, они знают мои стихи. А в другом лицее, где директор Наталья Николаевна Генералова, старшеклассники проводят конкурсы поэзии Эдуарда Асадова. А как слушали меня курсанты Голицынского института пограничных войск! Так что общий язык с молодыми мне удается находить.
- Эдуард Аркадьевич, когда вы испытываете чувство наибольшей радости?
- Когда ощущаю, что нужен людям, что моя поэзия помогает им быть честными, мужественными. Мне один врач написал из Киева: "Знаете, я очень люблю вашу поэзию. Когда лекарство не помогает, я беру вашу книгу и иду в палату. И происходит чудо: люди начинают верить в выздоровление"... Поэзия дает мне силы, она была и остается моей радостью, моим счастьем, моим оружием.

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 22677

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...