ИЗ БИЗЕРТЫ С ЛЮБОВЬЮ

Главная Жизнь 01:01 20 Июня 2000 131

Несколько лет в Тунисе существовал кусочек русского государства в виде эскадры черноморских кораблей, ушедших из Севастополя в конце 1920 года. Писатель Сент-Экзюпери назвал колонию наших соотечественников в Бизерте (именно там обосновались на долгие годы

Черкашин Николай

Напечатать

Жила-была девочка. Звали ее Настя. Папа у нее был капитаном, точнее, командиром корабля на Балтийском флоте. Девочка видела его редко, поскольку жила у бабушки под Лисичанском в небольшом усадебном доме с белыми колоннами. Там было все, чем счастливо детство: бабушка, мама, подруги, лес, река... На этом сказку оборвала революция, октябрьский переворот, гражданская война. Потом был бег на юг, в Крым, в Севастополь, где к тому времени отец - старший лейтенант Александр Сергеевич Манштейн - командовал эсминцем "Жаркий". На нем в ноябре 1920 года он и вывез свою семью вместе с другими беженцами в Константинополь. А оттуда 8-летняя Настя вместе с сестрами и мамой переправилась на переполненном пароходе "Князь Константин" через Средиземное море в Бизерту. Отец же, как полагали поначалу, сгинул со своим эсминцем в штормовом море. По счастью, "Жаркий", изрядно потрепанный, все же пришел в Бизерту после Рождества.
На несколько лет их домом стал старый крейсер "Георгий Победоносец". До сих пор в детской памяти младшей сестры Анастасии Александровны - Анны - "родной дом" рисуется как бесконечный ряд дверей в корабельном коридоре. Насте повезло: для нее "родной дом" - это белые колонны среди таких же белых берез... В тоске по тому, навсегда оставленному дому она приходила на мыс Блан Кап, Белый мыс, который, как ей рассказали взрослые, самая северная оконечность Африки и потому оттуда до России ближе всего, и кричала в морскую даль: "Я люблю тебя, Россия!" И самое удивительное, что соотечественники ее услышали. Но об этом чуть позже...
АЙСБЕРГ В ПУСТЫНЕ
Такого еще не бывало: флот покинул Севастополь! Душа оставила тело... Да, Севастополь остался однажды без кораблей. Но тогда - в первую оборону - корабли ушли на дно родной бухты, а не в чужие порты... В том проклятом 18-м Черноморский флот впервые подвергли разделу: его, как и всю страну, разделили на красных и белых. Красная частица самозатопилась в Цемесской бухте, а белая - покинула через два года воды Черного моря, ушла в Стамбул, а затем в Бизерту.
Моряки, казаки, остатки белой русской армии не сбежали из Крыма в ноябре 20-го, а отступили, ушли, как говорили их деды, - в ретираду, с походными штабами, со знаменами, хоругвями и оружием. Французы, вчерашние союзники по германской войне, дали черноморской эскадре Врангеля приют в своей колониальной базе - Бизерте. Осколок России "вонзился" в Северную Африку и таял там долго, как айсберг в пустыне. Год за годом на севастопольских кораблях правилась служба, поднимались и спускались с заходом солнца андреевские флаги, отмечались праздники исчезнувшего государства, в храме Александра Невского, построенном русскими моряками, отпевали умерших и славили Христово воскресение, в театре, созданном офицерами и их женами, шли пьесы Гоголя и Чехова, в морском училище, эвакуированном из Севастополя и размещенном в форту французской крепости, юноши в белых форменках изучали навигацию и астрономию, теоретическую механику и практическую историю России, но не по Покровскому, а по Карамзину и Соловьеву... Местный летописец Нестор Монастырев выпускал журнал "Морской сборник". Редакция и станок-гектограф размещались в отсеках подводной лодки "Утка".
Как отмечал еще один флотописец Бизерты капитан 1 ранга Владимир Берг в своей книге "Последние гардемарины", севастопольцы в Бизерте "составили маленькое самостоятельное русское княжество, управляемое главой его вице-адмиралом Герасимовым, который держал в руках всю полноту власти. И он, как старый князь древнерусского княжества, мудро и властно правил им, чиня суд и расправу, рассыпая милости и благоволения".
Эскадра как боевое соединение прекратила свое существование после того, как Франция признала СССР. В ночь на 29 октября 1924 года с заходом солнца на русских кораблях спустили синекрестные флаги. Тогда казалось - навсегда. А оказалось - до поры...
Спустя семь месяцев - 6 мая 1925 года - в гардемаринском лагере Сфаят корабельный горн протрубил сигнал "Разойдись!". Разошлись, но не рассеялись, не разбежались, не сгинули, не забыли, кто они и откуда. Написали книги, возвели церковь, отчеканили памятный бизертский крест. Одним словом, явили миру подвиг верности Флагу, присяге, Отчизне. Ничего об этом в СССР не знали. Точнее, не хотели знать. Партийные идеологи распорядились: считать Бизерту позорной и черной страницей истории флота и провели очередную препарацию памяти...
Да, страница черная, горькая, но - гордая!
Черноморцам в Бизерте пришлось начинать жизнь заново, с нуля, несмотря на былые чины, ордена, заслуги перед Отечеством.
В арабской части города был Русский дом, где собирались моряки со своими женами. Офицеры приходили в безукоризненно белых отутюженных кителях, даром что с заплатами, аккуратно поставленными женскими руками.
- Арабы знали, что русские, несмотря на золотые погоны, были так же бедны, как и они сами, - рассказывает Ширинская. - Это вызывало невольное расположение туземцев к пришлым изгнанникам. Мы были бедные среди бедных. Но мы были свободными! Понимаете? Я говорю об этом безо всякого пафоса. Ведь мы и в самом деле не испытывали того страха, который пожирал по ночам наших соотечественников у себя на родине. Они, а не мы боялись, что ночью войдут в твой дом, перероют вещи, уведут невесть куда. Мы могли говорить о чем угодно, не опасаясь чужих ушей, доносов в охранку. Нам не надо было прятать иконы - это в мусульманской, заметьте, стране. Нас не морили голодом в политических целях, как на Украине. Слово "ГУЛАГ" я узнала только из книг Солженицына.
Мы были бедны, порой нищи. Мой отец мастерил байдарки и мебель. Адмирал Беренс, герой "Варяга", на старости лет шил из лоскутков кожи дамские сумочки. Но никто не повелевал нашими мыслями. Это великое благо - думать и молиться свободно.
Я никогда не забуду того ужаса, с каким вылезал из моего окна один советский гражданин, когда в дверь позвонил сотрудник советского же посольства. Это было в 1983 году, и мой гость боялся лишиться визы, если кто-то скажет, что он общается с белоэмигранткой.
СИРОТА ВЕЛИКОЙ РОССИИ?
Анастасия Александровна Манштейн, по мужу Ширинская...
Ее знает вся Бизерта. Я долго искал путь к ее дому. Никто не мог сказать, где в лабиринте припортового района затерялась улочка Пьера Кюри. Но когда в очередной тщетной попытке прояснить дорогу я случайно произнес ее имя, как молодой араб улыбнулся и, воскликнув: "А, мадам Ширински!", тут же привел к нужному дому. Когда она идет по улице, с ней здоровается и стар и млад. Почему? Да потому, что она всю жизнь проработала в бизертском лицее учительницей математики. У нее учились даже внуки ее учеников. И вице-мэр Бизерты, и многие высокопоставленные чиновники Туниса, ставшие министрами. Все помнят добрые и строгие уроки "мадам Ширински", она никогда не делила своих учеников на бедных и богатых, занималась у себя на дому с каждым, кому математическая премудрость давалась с трудом.
- Никого из моих учеников не смущало, что уроки проходят под иконой Спасителя. Один студент-магометанин попросил меня даже зажечь лампаду в день экзамена.
Совсем недавно президент страны Бен Али вручил старейшей учительнице орден "За заслуги перед Тунисом". Она одна сделала для укрепления доверия арабов к русским больше, чем целый сонм дипломатов. Слава Богу, имя ее известно и в России.
Я знаю человека, который пришел из Севастополя на яхте в Бизерту, повторив весь путь Русской эскадры, с одной целью: поднять Андреевский флаг в том городе, где он развевался дольше всего, поднять его в тот самый день, когда он был печально спущен, - 29 октября. Это сделал мой товарищ и сослуживец по Северному флоту капитан 2 ранга запаса Владимир Стефановский. Он очень торопился успеть, чтобы символический взлет сине-крестного полотнища на мачту произошел на глазах той женщины, которая одна из всех не доживших до того дня изгнанников помнила, как его спускали, и верила, что однажды его снова поднимут. Верила все семьдесят лет и еще три года. И дождалась!
Это был воистину рыцарский жест, достойный офицера русского флота.
Потом Стефановский принимал ее в Севастополе. Из всех, кто покинул город в 20-м году, только ей одной удалось туда вернуться.
В год 300-летия Российского флота президент РФ наградил Анастасию Ширинскую юбилейной медалью. А два года назад она получила в российском посольстве свой первый(!) в жизни настоящий паспорт, почти такой же, какой был и у мамы, - с двуглавым орлом на обложке. До этого она перебивалась беженским свидетельством, так называемым "нансеновским" паспортом. В нем было записано: "Разрешен выезд во все страны мира, кроме России". Почти всю жизнь прожила она под этим страшным заклятьем, не принимая никакого иного подданства - ни тунисского, ни французского, - сохраняя в душе, как и отец, как и многие моряки эскадры, свою гражданственную причастность к России. Именно поэтому известный французский журнал назвал Ширинскую "сиротой великой России".
Теперь она не сирота. Эхом тех давних девчоночьих возгласов с Белого мыса вернулись Ширинской и ее гражданство, и награды, и многочисленные приглашения на родину, и целая стая писем, прилетевших в Бизерту из всех уголков России, даже из Магадана. Ей желали здоровья, расспрашивали, звали в гости... Народ у нас отзывчивый. С недавних пор начался поток визитеров на улицу Пьера Кюри. Она всех принимает по-русски - под иконой Спасителя с эсминца "Жаркий", с чаем и пирогами, которые печет сама, несмотря на годы.
Чем она занята еще в свои 88? На ее попечении безработный 53-летний сын. Помимо обычных домашних забот, она переводит на французский язык русские романсы. Ищет спонсора для пересъемки тунисского видеофильма о Русской эскадре на более долговечную кинопленку. Хлопочет о восстановлении русских могил на муниципальном кладбище, выплачивая из пенсии по десять динаров сторожу за добрый присмотр. Собирается на Украину в Лисичанск к подруге детства Оле, которой сейчас уже за девяносто и которая сказала ей: "Не стану умирать, пока не повидаюсь с тобой".
В свои 88 она воительница, железная леди, человек действия.
Только что выпустила в московском Воениздате книгу своих воспоминаний "Бизерта. Последняя стоянка". Это в наше-то время выпустить книгу, да еще прилететь в Москву на презентацию! Она это сделала - прилетела и достойно представила и книгу, и себя, и Русскую эскадру в Бизерте.
КРЕСТЫ ПОД ПАЛЬМАМИ
Давно исчезла, изошла Русская эскадра, оставив по себе в Бизерте лишь белый кристалл памяти - храм, на мраморной доске которого выбиты имена кораблей, да нестройный ряд каменных крестов на городском кладбище.
Терновый венок - символ белого движения. Терновые венцы из зарослей африканских колючек возложила на плиты заброшенных могил сама здешняя природа. Под ними лежат русские моряки - адмиралы, капитаны всех рангов, начальник кадетского морского корпуса, командиры больших и малых кораблей. Догадаться о том можно с большим трудом: плиты разбиты, надписи стерлись, кресты повалены. А рядом - ухоженный участок сербских солдат. А дальше - великолепные мемориалы американских, английских, французских воинов, павших в боях за Бизерту в годы второй мировой.
Правда, нынешней весной трудами сотрудников российского посольства в Тунисе на здешнем кладбище поставлен мраморный памятный знак в честь моряков Русской эскадры и всех россиян, погребенных в тунисской земле. Но он не решает проблемы.
Жила-была девочка. Звали ее Настя... Она выбегала на мыс Блан Кап и, оборотившись в сторону Севастополя, кричала в бурное чужое море: "Я люблю тебя, Россия!"
Россия услышала ее спустя семьдесят семь лет и прислала ей самый большой в мире корабль под белыми парусами - барк "Георгий Седов". Это случилось под Рождество 2000 года. Молодые люди в белых форменках, почти таких же, какие носили здешние гардемарины Морского корпуса, пришли к ней в дом и пригласили ее, поседевшую Ассоль, к себе на парусник.
Она, единственная из "русского Карфагена", дождалась этот корабль...
АФРИКАНСКИЙ ПОГОСТ РОССИИ
Могилы русских моряков, погребенных на чужбине, рассеяны за триста лет наших войн и дальних походов по всему миру. Прах одних покоится в прибранных некрополях,как в японских городах Хакодате и Мацуяма, где упокоены защитники Порт-Артура, умершие от ран в плену. Другие, как экипажи крейсеров "Жемчуг" и "Пересвет", погибшие в годы первой мировой войны, лежат под мраморными обелисками в Маниле и Порт-Саиде... Худо-бедно, но почти все зарубежные захоронения находились под присмотром Министерства обороны бывшего СССР. Все, кроме Бизерты. Она была объявлена советской пропагандой "черной страницей" Черноморского флота. О русском некрополе в Бизерте в течение полувека не желали знать ни Министерство обороны СССР, ни МИД, ни советское посольство в Тунисе. "Это белые моряки врангелевского флота, и знать мы их не хотим".
Московский писатель Сергей Власов положил себе делом чести привести русские могилы в Тунисе в должный вид. Его стараниями была выпущена своеобразная энциклопедия Русской эскадры - книга воспоминаний "Узники Бизерты". Власов же организовал и несколько поездок в Бизерту, в результате которых был составлен план русских захоронений, уточнены фамилии на разбитых плитах.
Сергей Власов только что вернулся из Туниса. Ему слово:
- Семьдесят пять лет назад завершила уникальную историю русская колония в Африке. В течение пяти лет здесь жили более 5 тысяч русских моряков с семьями, ушедшие из Крыма с армией генерала Врангеля. И все пять лет над Бизертой - портом на самом севере Африки - каждый день подымался Андреевский флаг. И все пять лет в Бизерте действовал Морской кадетский корпус, эвакуированный из Севастополя. За это время он выпустил более 300 кадетов и гардемаринов. Уникальный случай в русской истории.
Большинство из 33 русских кораблей, пришедших в Бизерту, были проданы на лом. Орудийные башни с линкора "Генерал Алексеев" служили французам на береговых укреплениях Атлантики.
А люди? Они были брошены на произвол судьбы. Многие разъехались. Но около 100 русских покоятся в Бизерте...
Когда три года назад мы с Черкашиным оказались на кладбище Бизерты, чтобы положить цветы на русские могилы, я пришел в ужас. Никогда не видел таких заброшенных могил. Это были даже не могилы, а просто ямы в земле, без крестов, без имен. Редко встречались надгробные плиты с обрывками надписей. Мы поняли, что это национальный позор России и надо что-то делать. А как? Многие нас отговаривали: мол, это невозможно...
И вот сейчас треть русских могил уже восстановлена. Положены новые плиты, рядом посажены цветы. Между рядами могил - бетонные дорожки.
Мы стучались во многие двери: в Морское собрание, в посольство Туниса, в наш МИД, к Е. Примакову в его бытность премьером, набрались смелости и обратились с письмом прямо к президенту Туниса господину Бен Али. И вот тут случилось настоящее чудо. Меня пригласил в посольство Туниса советник-посланник господин Зухейр Аллаги и сообщил, что президент Бен Али обещал помочь. Он дал команду восстановить могилы и выделил на это 20 тысяч долларов. Сейчас в работах участвуют и тунисцы, и - граждане России.
Бизерта - символ нашей общей трагедии в XX веке. Единый народ был разбит, разделен на "наших" и "ненаших". Еще три года назад я слышал: о чьих могилах вы беспокоитесь? Это же враги народа! Теперь такие слова звучат реже.
Воссоединение российского народа - самое насущное дело сегодня. Возрождение Державы начнется не с экономики, а с нашего осознания себя единым народом. И сейчас в Бизерте этот "процесс пошел"...

Напечатать

Жизнь 00:05 / 26 Декабря 2024 12941

И пусть все будет как у людей!

Новый год уже не впервые приходит к нам бочком, неловко, будто чего-то стесняясь

Ирина Хмара

Труд

Три четверти россиян собираются провести новогоднюю ночь дома в семейном кругу. Фото: «Комсомольская правда», globallookpress.com

То смена флагов над Кремлем, когда объявили, что СССР упраздняется, то горящие танки в Грозном в конце 1994-го. То недавний ковид, то нынешние «прилеты» и «хлопки»... Все время что-то...