ЕВГЕНИЯ СИМОНОВА: В "ДЕТЯХ АРБАТА" Я СЫГРАЛА СВОЮ БАБУШКУ

Главная Жизнь 01:01 20 Августа 2005 138

Поверить в то, что этой хрупкой, обаятельной актрисе исполнилось 50 лет, трудно, так как обычно люди к этому возрасту приобретают степенность, некое особое чувство собственной значимости. Это не про Симонову. Правда, иногда она любит называть себя "баушко

Подкладов Павел

Напечатать

- Как вы думаете, актерская стезя вам была предначертана свыше?
- Скорее всего, да. Я всегда верила в свою судьбу, но никогда не расслаблялась, вовремя поняв, что если не научусь противостоять зловредным обстоятельствам, то они меня сломают. Наверное, поэтому я научилась использовать каждый шанс, предоставленный мне судьбой, зная, что везение длится недолго. В актерской профессии можно годами ждать новых ролей и, наконец, получив что-то, выйти на сцену... и почувствовать себя "голенькой". Тот, кто испытал это, знает, насколько это страшно.
- Ваши родители имели какое-то отношение к театру?
- Нет, но в их поведении всегда чувствовался природный артистизм. Мама преподавала английский язык, и ее уроки походили на миниатюрные моноспектакли. Отец был крупным ученым-физиологом, и я очень любила бывать на его лекциях, напоминавших мне увлекательную игру. И все-таки я больше пошла в бабушку. Она была очень музыкальным человеком, любила петь, участвовала в любительских спектаклях в качестве суфлера.
- Кино вошло в вашу жизнь с ранней юности. Вы изначально относились к нему серьезно или поначалу оно было забавой?
- Как многие девочки, я мечтала сниматься в кино, поэтому всегда относилась к нему серьезно. Тем более что первой моей пробой в кино стал фильм "В бой идут одни старики" Леонида Быкова. Роль была маленькая, но картина получилась большая, причем она с годами не стареет. Наверное, причина непреходящей молодости фильма заключается в достоверной игре актеров, в юморе, несмотря на то, что действие происходит во время войны. Я счастлива, что моим крестным отцом в кино стал Леонид Быков. После этого мне долго казалось, что между актером и режиссером должны существовать только такие отношения, какие у нас были с Леонидом Федоровичем: доверительные, нежные, спокойные. И только спустя какое-то время поняла, что это большая редкость и что судьба сделала мне тогда потрясающий подарок.
- Насколько я знаю, после одной картины вы плакали в коридорах "Мосфильма". Что вас так расстроило?
- Это случилось после просмотра фильма "Афоня". Я была в ужасе от себя, увидев на экране толстое существо с круглым, ничего не выражающим лицом, и поэтому долго рыдала. Окружающие меня ободряли, даже хвалили, мне же казалось, что они жалеют бездарную актрису. У меня всегда были завышенные требования к себе. Может быть, поэтому театр я люблю больше, чем кино, где всегда можно что-то исправить, сыграть следующий спектакль по-другому. В кино изменить ничего нельзя, и только время может с чем-то примирить. Сейчас смотрю некоторые свои старые фильмы и думаю: не так уж я и безобразна была. (Смеется.)
- Как вы, такая красивая женщина, можете говорить о себе подобные гадости?
- Уж лучше их буду говорить я, чем кто-то другой. Когда строго с себя спрашиваешь, то и негативные оценки других меньше ранят.
- И все-таки вам грех жаловаться на кино. Ведь вы, кажется, сыграли в 30 фильмах?
- А кто вам сказал, что я жалуюсь? Другие, более способные актеры, чем я, вообще не снимались, но это ничуть не умаляет их таланта... Мне есть что вспомнить. Но "роман" с кино у меня складывался непросто. Помню, в один год я сыграла сразу в трех фильмах: "Рафферти", "Рассказ неизвестного человека" и "26 дней из жизни Достоевского". Было мне тогда 25 лет, казалось, что все впереди, но... Именно этому раннему этапу я обязана и популярностью, и зрительской любовью, а роль в фильме Жалакявичуса "Рассказ неизвестного человека" стала для меня самой значимой в кино. Потом у меня родилась вторая дочь, и наступил большой перерыв в съемках.
- На сцене Театра имени Маяковского ваш муж кинорежиссер Андрей Эшпай поставил моноспектакль "Анна Каренина". Кстати, как вы с ним познакомились?
- На "Мосфильме". Он снимал свою дебютную ленту - короткометражный фильм "Когда играли Баха". Картина получилась очень нежная, грустная, и меня сразу же потянуло к ее создателю. Я влюбилась в него, но соединились мы не сразу, только через два года после нашей встречи. Это Андрюша предложил мне сыграть моноспектакль по роману "Анна Каренина", чему поначалу я сильно сопротивлялась, мне казалось это невозможным. Но постепенно в процессе репетиций я стала сближаться с Анной, проникать в ее внутренний мир, понимая, как трудно ей было оставить сына ради любимого человека. И когда Вронский начинает тяготиться ею, то жизнь для нее теряет всякий смысл.
- Но ведь у вас был не только моноспектакль, но и монофильм, режиссером которого тоже стал Андрей Эшпай.
- История создания этого фильма весьма любопытна. В основе его лежит повесть "Цветущий холм среди пустого поля", написанная моим братом писателем Юрием Вяземским лет 20 тому назад. По форме это длиннющий монолог женщины, рассказывающей о своей жизни некоему мужчине, не появляющемуся в кадре. Написана повесть с поразительным знанием женской психологии. После того как я ее прочитала, мне немедленно захотелось это сыграть. Андрей решил сделать кино. Пришлось выучить огромный текст. Это было ужасно тяжело, но очень интересно. К тому же моя младшая дочь Мария Эшпай сыграла в этом фильме героиню в детстве.
- Наверное, роль матери главного героя в телефильме Андрея Эшпая "Дети Арбата" вам тоже далась нелегко?
- Эта роль в какой-то мере пересекалась с историей жизни моей бабушки Марии Карловны. Я очень ее любила, она была потрясающе светлым человеком, хотя прожила невероятно сложную жизнь. Ее мужа, моего деда, как "врага народа" расстреляли, после чего ее с двумя детьми выслали в какое-то захолустье, где она охраняла склад и по ночам ходила вокруг него с ружьем. В ее пересказе это выглядело очень смешно, хотя я никак не могла понять, как можно с таким юмором говорить о трагическом. Будучи сильным и мудрым человеком, наша Меря (так мы ее звали в семье) ограждала нас от негативных эмоций, а себя лечила смехом.
- В прошедшем сезоне вы просто поразили всех своей 90-летней старушкой в спектакле "Три высоких женщины".
- Думаю, никакой другой режиссер, кроме Сергея Голомазова, не решился бы назначить меня на эту роль. В спектакле фигурируют три женщины разных возрастов: одна молодая - 26 лет, вторая - 52-летняя, третья - 92-летняя. На роль молодой девушки могла претендовать только моя дочь Зоя Кайдановская. По поводу древней старушки я предложила своей партнерше Вере Бабичевой кинуть жребий, но она уступила мне эту почетную миссию, сказав, что у меня это лучше получится. Помню, как мы с режиссером искали облик этой "красотули". Я то разговаривала басом, то заикалась, то завывала, то пыталась работать "под Фаину Раневскую". На одной из репетиций мне напихали в рот ваты, на другой - сделали оттопыренные уши и пришпилили клоки седых волос.
- И когда же эти мучения закончились для вас?
- Когда я вновь вспомнила о своей бабушке Марии Карловне. Я даже внешне похожа на нее, а также на моего отца. Папа умер два года назад от инсульта, и это был трагический уход. Его старение шло стремительно, а ведь совсем недавно он был блестящим ученым, академиком, в течение 20 лет руководил Институтом высшей нервной деятельности. Он всю жизнь занимался человеческим мозгом, и вдруг этот мозг стал отказывать ему... Хотя он пытался в последние моменты жизни что-то понять, проанализировать. Работая над ролью, я стала вспоминать его трясущиеся руки, постоянно ищущие руки своей бабушки и неожиданно почувствовала, как надо играть мою старушку, путающую сны с реальностью. Иногда моя героиня в процессе репетиций "уплывала" от меня. И тогда режиссер Сережа Голомазов спрашивал: "А где Меря? Наверное, сегодня она на пороге осталась?"
- В этом спектакле вместе с вами играет ваша дочь Зоя Кайдановская. Судя по ее последним ролям, она обладает сильной энергетикой.
- Есть актеры, обладающие мощным темпераментом, с которыми играть непросто. Это состояние испытала я, работая с Татьяной Дорониной, Натальей Гундаревой. Помню, как Андрей Александрович Гончаров говорил мне: "Женя, не пытайтесь их переиграть. Постарайтесь просто отстреливаться!" Действительно, от них шел очень мощный напор, но все равно это было великое счастье играть с такими замечательными партнерами. В Зойке это тоже есть. Но это качество не от меня, а, скорее, от ее отца - Александра Кайдановского. Она такая же взрывная и в жизни, но в ней есть и мягкость, которая когда-то была и во мне.
- А какие склонности у вашей младшей дочери?
- Мария с пяти лет учится в консерваторском училище. Я рада, что ее жизнь будет посвящена музыке, хотя у нее есть и актерские способности.
- Вы хотели бы, чтобы ваш внук продолжил актерскую династию Симоновых?
- Он очень подвижный и приятный мальчик. Чем будет заниматься в будущем, я не знаю. В нашем доме всегда уважали жизненный выбор каждого члена семьи и никогда не диктовали: поступай так, а не иначе. Поэтому никто из нас не будет давить на него, пусть поступает так, как ему хочется, главное, чтобы потом он никогда не пожалел о своем выборе.

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 16501

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...