Сегодня в немецком Байройте открывается один из самых престижных оперных фестивалей — посвященный творчеству Рихарда Вагнера. В этом году организаторы остановили свой выбор на опере великого немецкого композитора «Летучий голландец». Как известно, главную партию репетировал
Приглашение Евгения Никитина на главную роль в «Летучем голландце» могло стать настоящей сенсацией в оперном искусстве. Он был первым российским певцом, получившим главную партию на Вагнеровском фестивале в Байройте. Но случилась сенсация совсем иного рода. Скандал разразился после показа на телеканале ZDF архивных кадров, где певец выступает в составе рок-группы. На теле Никитина можно было отчетливо разглядеть свастику, которая ныне скрыта под другой татуировкой.
Сам Никитин объяснил появление свастики тем, что он когда-то играл в металлической группе и в далеком прошлом был «легкомысленным подростком, наделавшим кучу ошибок». Сейчас, когда в Никитина выпущено столько стрел, нелишне вспомнить: организаторы фестиваля знали о нестандартной биографии певца, но пригласили его, надеясь, что это будет отличный пиар-ход. Вот что писал о Никитине музыкальный критик радиостанции «Дойче вели» Рик Фулкер: «Визуально он прекрасно вписывается в клише „дикий русский“. Евгений Никитин производит ошеломляющее впечатление с самого начала: он огромного роста, с татуировками по уши, и может сойти за русского медведя с монументальным басом».
По словам Рика Фулкера, певец не стеснялся показывать свои татуировки. Что вполне уместно, ведь его персонаж в «Летучем голландце» — с демоническим подтекстом. Разыгрывая из себя плохого парня, Никитин не скрывал, что его юность была довольно бурной. Он много рассказывал немецким журналистам о шальных
Певец с такой биографией — просто находка для режиссера. Пиар-ход в том и заключался, что Никитин, как и главный герой оперы, получил право на перерождение. Ведь Голландец у Вагнера — в какой-то степени воплощение зла, которому дается шанс на преображение. Именно такой планировалась пиар-кампания премьеры «Летучего голландца». Но...
«Я не мог оценить масштаб раздражения и оскорблений, — говорит Никитин, — которые эти символы и знаки могут вызвать. Особенно в Байройте и особенно в контексте этого фестиваля».
Контекст у Вагнеровского фестиваля в Байройте действительно непростой. Когда-то фестиваль был чрезвычайно популярен среди руководителей Третьего рейха. Оперные спектакли до сих пор идут в том же зале, где сидел Гитлер и вся нацистская верхушка. Писатель Томас Манн назвал этот фестиваль «придворным театром Гитлера». Отсюда стремление организаторов возрожденного в
Да, Евгений Никитин сделал серьезную ошибку в юности, украсив себя свастикой. Но есть вопросы и к руководству фестиваля — правнучкам композитора Еве и Карине Вагнер, и особенно к режиссеру Яну Филиппу Глогеру, который всюду отзывался о Никитине как о «мощном человеке с разновекторной биографией, с которым именно в силу этой биографии особенно интересно работать именно над этой ролью».
Получается, организаторы фестиваля лихо раскручивали демонический образ артиста, но как только история чуть отклонилась от заданного курса и семья Вагнер оказалась перед не совсем приятными воспоминаниями, «мощного человека с разновекторной биографией» сразу же выставили за дверь.
При этом все понимают, что инцидент в Байройте практически ставит крест на международной карьере талантливого российского певца. Генеральный директор Баварской национальной оперы Николаус Бахлер в интервью газете «Бильд» прямо обвинил правнучек композитора в лицемерии: «В случае с Никитиным я вижу в большей степени проблему самого фестиваля в Байройте и сестер Вагнер, нежели российского певца». Как считает Бахлер, это отдает безумием: за четыре дня до широко объявленной премьеры певец снимается со спектакля за татуировку, сделанную в 16 лет. Тем более что Никитин не раз пожалел об этой ошибке и попытался ее исправить. Потомки Вагнера, по всей видимости, пытаются найти у других проблему, с которой они сами имели дело в прошлом, отметил директор Баварской оперы. Никитин, по словам Бахлера, выразил раскаяние.
«Раскаяние, которого я за последние 50 лет так и не услышал от семьи Вагнер», — добавил директор Баварской оперы.
