Гремевший в свое время на всю Украину колхоз имени Ленина и ордена Ленина, что в селе Летава, теперь стал кооперативом с таким же названием. Страна знала, что здесь работают 11 Героев социалистического Труда, а председатель Давыд Васильевич Бойко носит на лацкане пиджака даже две звезды Героя. Причем 11 самых высоких званий было присвоено односельчанам одновременно - Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 февраля 1948 года.
Именно этот уникальный факт, скорее всего, и привлек сюда летом того же года не очень еще тогда известную художницу Татьяну Яблонскую. После картины "Хлеб" ее творческая жизнь круто изменилась: она стала и народной, и лауреатом Сталинской и Государственной премий, и действительным членом Академии художеств СССР, и членом правления Союза художников. А нынешней весной, на 84-м году жизни, Татьяна Ниловна стала еще и Героем Украины.
"Меня поразил могучий размах работ, дружный, радостный труд людей колхозного села, - вспоминала Татьяна Ниловна Яблонская спустя два года после того, как "Хлеб" начал свое триумфальное шествие по советским и зарубежным выставкам. - Я там ясно ощутила, насколько наше искусство в долгу перед нашим великим народом и как оно еще слабо отражает величие и благородство советского человека, размах социалистического преобразования страны". Эта картина, как " образ радости и изобилия", "обобщенный, - по словам художницы, - образ современной украинской колхозницы", приобрела значение символа небогатого, безмашинного и трудного послевоенного времени, когда вся тяжесть легла на плечи смуглолицых, белозубых колхозных девчат и вдов - таких, как героини " Хлеба". На картине они эйфорически безмятежны, восторженны, полны, что называется, задора и огня.
- И где же вы здесь, на полотне? - спрашиваю Горпину Регелюк, рассматривая вместе с ней журнальную репродукцию "Хлеба".
- А хто його знае. Может, это я стою у молотарки? Ростом-то небольшая, а любила идти туда, где трудодней дают побольше. На барабани, у зерна.
Горпина Моисеевна (на фото в центре) - одна из трех еще здравствующих колхозных героинь, изображенных на полотне. Ей уже 87 лет. На здоровье жалуется: кашель душит, высокое давление, случалось, и падала.
Крепче всех из вчерашних колхозных знаменитостей выглядит Анастасия Андреевна Бойко (крайняя справа). А самая молодая из тех, кто позировал художнице 52 года назад, и нынче, слава Богу, еще жива - Елена Яковлевна Червова (девичья - Олийнык), на фото она - крайняя слева. Все летавчане, с которыми говорил, считают, что это именно она стоит на переднем плане на куче зерна, закатывая рукава блузки. Очень похожа.
- А юбки-то у нас такие не носили, да и так мы их не поддергивали, - почти в один голос произносят Горпина Моисеевна и Анастасия Андреевна. - Здесь широкие, а мы носили узкие. Широкие носили только пожилые женщины. Да и ростом-то мы поменьше, а тут все - здоровенные.
- Видать, в такие юбки нас одели, чтобы мы богаче, зажиточнее выглядели, - язвительно комментирует подруг Елена Яковлевна.- А дороднее нарисовали, чтобы показать, как мы после голода успели уже откормиться.
В 1946 году по всей Украине стояла засуха, неурожай охватил все регионы, в том числе и Подольский край. Голод пошел гулять по всем селам. Кормились чем кто мог: жмыхами, бурьянами, листьями деревьев. До случаев людоедства, как это встречалось в южных областях, здесь не доходило, но народу вымерло немало.
Только осенью 1946-го и весной 1947-го выпали дожди, снежной была и зима. Они-то и заложили основу для хорошего урожая. Это подтверждает наградная книжка N003789 Героя Соцтруда Аграппины Регелюк: "...за ваши исключительные заслуги перед государством, выразившиеся в получении в 1947 году урожая пшеницы 31,60 центнера с гектара на площади 8 гектаров". В наградной книжке N 003832 Героя Соцтруда Анастасии Андреевны Чинник (Бойко в то время носила такую фамилию) цифра урожая чуть ниже - "30,03 центнера на площади 8 гектаров". Все 11 летавских Героев за звание ничего, уверяют, не получили. Только сфотографировали на память. "Лучше бы отрез на платье дали или денег - детям на обувку".
- Как же это удалось определить урожайность, полученную каждой из вас в отдельности, если косили и молотили в общий "котел"? - наивно спрашиваю моих собеседниц.
- За каждой из нас были закреплены участки пшеницы, мы-то за ней и ухаживали. Особенно донимали воробьи. Клевали, проклятые, зерно еще в колоске! Всем хотелось есть. Так, знаете, как мы их отгоняли? Брали нитки, отгораживали делянки в несколько метров, навешивали куски бумаги, тряпок. На ветру они шелестели, колыхались - это и отпугивало горобцив.
- А снопы вязали только вручную, комбайнов-то не было, - дополняет баба Горпина свою подружку Настю. - За один день, правда, от зари до ночи, мы втроем по 1200 снопов связали. Каждая! Руки у всех кровоточили от шпагата и стерни. Но домой шли с песнями, да еще по мешку половы несли на плечах. Весело тогда жилось - молодость.
За этот рекорд, который позже никто не смог побить, каждая из девчат получила по катушке ниток. Такой награде были рады. Нитки, как и мыло, и иголки, ценилось пуще всего. Наградой поделились с подругами и соседями - отмотали по нескольку метров нитки, чтобы было чем одежду перешить, заштопать дырки... Большинство-то ходило в обносках, в латаном-перелатаном. Откуда браться достатку? Из 560 мужиков, что ушли на фронт, вернулось только 278. Вдовами остались 198, а сиротами - 250 ребятишек. С дочкой на руках осталась "бедковать" и Анастасия Андреевна. Весть о гибели где-то в Польше ее мужа-пулеметчика дошла в село уже после освобождения Летавы.
В тот урожайный 1947 год колхозникам выдали как плату за труд долгожданный хлеб - по 4 кг за трудодень. Ударницы, отработавшие по 25-30 трудодней, получили по 2-3 мешка пшеницы. "Радовались и этому, - вспоминает А.Бойко. - Ведь еще вчера ели траву, пухли от голода". А что касается денег - какие там деньги! Да и что на них у кого и где купишь?
- Этим старушкам нужно в ноги кланяться за их жизненный подвиг, - заметил в беседе со мной нынешний голова колхоза Михаил Васильевич Шаповал. Он вот уже 20 лет возглавляет хозяйство. Судя хотя бы по крутому "джипу", на котором он меня прокатил, деньги здесь водятся.
- Именно на плечах таких Горпин, Анастасий и Елен, - осевшим голосом продолжал председатель кооператива "Летава", - перенесена вся тяжесть оккупации, послевоенной разрухи и голода... Годами мечтали о счастье и достатке. И что же получили в старости? Вновь оказались обманутыми в своих ожиданиях: пенсия нищенская, а те средства, что хранили на сберкнижке "на черный день", держава экспроприировала. Вот и влачат существование. Говорю в целом. В нашем хозяйстве, думаю, плакаться им грех. Помогаем чем можем, - уверил председатель.
Мои старушки, героини с картины "Хлеб", на жизнь и не жаловались. Все у них нынче в доме есть - и хлеб и до хлеба. Подворье в курах и утках, откармливают поросят. Правда, домашняя живность и огороды уже не на их плечах, а стали нелегкой заботой дочерей, внуков и правнуков. Но они буквально молятся на своих бабушек и прабабушек. Наши героини, по откровению Евгении Турик, дочери Горпины Регелюк, кормят, в буквальном смысле слова, семьи, в которых живут. Своими пенсиями и теми значительными льготами, которые получили пару лет назад.
- Маме 596 кубов газа бесплатно выделяют на месяц, - рассказывает Евгения Федоровна. - Этого нашей семье из шести человек нынешней зимой хватало. 75 киловатт-часов электроэнергии - тоже бесплатно. Свет, правда, немного перебираем, поэтому чуток доплачиваем. А пенсия у мамы как Героя Соцтруда хорошая - 235 гривен. Идет в семейный бюджет. Внук Юра, учитель физкультуры, вместе с женой Людмилой, заместителем директора школы, получают вдвоем около 200 гривен.
Подобные слова довелось услышать и на подворье Анастасии Андреевны Бойко от ее невестки Ирины. Она занимает видную должность на селе: начальник почтового отделения, но зарплата (полставки) невысокая-65 гривен. "Не будь бабушки Насти с ее льготами и высокой пенсией, тяжко было бы нам сводить концы с концами".
- Нам жаловаться не приходится. И урожайность высокая, и надои приличные - сегодня на корову имеем по 20 килограммов, и техникой новой обзаводимся. Да и производство расширяем, строимся, что нынче на селе в редкость, - делился со мной успехами "Летавы" Михаил Шаповал. Правда, беседу нашу постоянно прерывали посетители, в основном пенсионеры. Был вторник, день приема.
- Михаил Васильевич, нельзя ли два кило гречки выписать, - почтительно наклонившись, тихо произнесла старушка с самодельной клюкой.
- Зайди в бухгалтерию, пусть выпишут, - отрывисто бросил хозяин кабинета.
- А мне бы пару мешков дерьти для курочек, - как-то безнадежно выдавила из себя женщина в летах.
- Николаевна, я ж тебе уже давал, по-моему, месяц назад.
- Дык уже склевали...
- Иди к девчатам, скажи, что разрешил. Зайдешь позже.
- Васильевич, я бы двух пацяточок взяла, корм есть, - с мольбой в голосе произносит почтенная женщина с бумажкой в руках.
- Нету поросят. Может, через месяц. Поинтересуешься у девчат.
Двери почти не закрывались. Люди шли. Один просил у "головы" выписать пару десятков листов шифера, чтобы перекрыть сарай, другой просил выделить с полтонны цемента на хату, третий - несколько кубометров леса. Как я понял, на складах и в коморах "Летавы" кое-что имеется. И стройматериалы, и продукты. И цены на все, как говорят, дешевле, чем на рынках и в магазинах райцентра, до которого еще добраться надо. Когда за дверью очередного просителя закрылась дверь, Михаил Васильевич уставшим голосом повторил то, что уже говорил:
- Чтобы они без меня, без колхоза делали?..
Я промолчал. Что тут скажешь?
09:26
Сны мечты в Нью-Дели
