В КРЕМЛЕ МЕНЯ СРАЗУ УЗНАЛИ

Главная Жизнь 01:01 17 Марта 2007 152

За долгую жизнь в искусстве Банионис успел многое. На сцене дал жизнь более 100 персонажам из разных эпох и стран. Приобрел мировую славу благодаря ролям в фильмах "Никто не хотел умирать", "Берегись автомобиля", "Мертвый сезон", "Король Лир", "Солярис",

Гончарова Юлия

Напечатать

- Донатас Юозович, я слышала, что свою актерскую карьеру вы начали еще до войны. Неужели с тех пор никогда не хотелось сменить профессию?
- Нет, конечно. Играть я любил с детства. В школе с удовольствием выступал в любительских спектаклях на Рождество и Пасху. Старался не пропускать ни одного нового фильма, хотя семья была бедной, и приходилось изворачиваться, чтобы всеми правдами и неправдами проникнуть в кинозал. Родители не верили в мой актерский талант. Вот Качалов или Станиславский - это да! Отец хотел, чтобы я получил надежную профессию... слесаря. К счастью, он поздно спохватился - в ремесленном уже не было мест. И я пошел в керамическое училище, где лепил горшки. Помню, дипломную работу - кофейный сервиз - сделал хорошо, обжег удачно, но не успел покрыть глазурью, поскольку уехал из Каунаса в город Паневежис, где меня приняли в молодежный театр, который создал замечательный режиссер Юозас Мильтинис. Это было 1 июня 1941 года. Первая роль - слуга с подносом. А вторую, серьезную работу - образ школьника в пьесе "Поросль", доверили играть уже при немцах. Мне тогда было 17 лет.
- Вы играли для оккупантов?
- Я бы так не говорил. В Паневежисе остался, кажется, один-единственный немец - комендант города. Остальные пошли дальше, на Москву. Видите ли, перед войной у нас в Литве здорово лютовало НКВД, были аресты, депортации. Людей, как скот, грузили в товарные вагоны и отправляли в Сибирь. Отца и брата моей будущей жены Оны сослали в Воркуту. Брат умер в лагерях. Ей самой пришлось скрываться...
Откровенно говоря, мы надеялись, что с приходом немцев наступит более спокойная жизнь, и в первые дни оккупации, наверное, 80 процентов литовцев не скрывали ликования. Но скоро все ощутили, что немецкая власть не уступает по жесткости советской. И уже мой отец вынужден был прятаться, страшась, что ему припомнят его большевистское прошлое. А вот муж сестры не смог уйти от ищеек гестапо...
- В 1952 году вы сыграли Павку Корчагина в спектакле "Как закалялась сталь". Вам было по-настоящему интересно или вы просто отдавали дань обязаловке?
- Тогда выбирать репертуар не приходилось, режиссер меня назначил. Но ломать себя не пришлось: мне нравился роман Островского, ведь, если отбросить идеологию, произведение-то глубокое. Я с удовольствием играл парня с трудной судьбой, а не политического деятеля. У Павки были свои, достойные уважения идеалы. До сих пор не могу сказать, что это какой-то вредный образ.
- Актерская профессия быстро принесла славу?
- Да что вы, какая слава. Известность пришла только после кинофильма "Никто не хотел умирать", снятого Жалакявичюсом. Это был уже 1965 год. К тому времени я почти четверть века проработал в театре. Да и в кино сыграл три роли. В "Никто не хотел умирать" мы впервые рассказали, почему в послевоенной Литве люди уходили в лес. Попытались показать трагедию литовского крестьянства, с приходом советской власти оказавшегося "между молотом и наковальней". Картину похвалила критика, но с оговоркой, дескать, есть в ней одна неудача - председатель Вайткус, роль которого сыграл Банионис. Впасть в депрессию по этому поводу я не успел, поскольку вскоре на Всесоюзном кинофестивале в Киеве мне вручили приз за лучшую мужскую роль, потом дали Госпремию СССР...
- В вашем послужном списке 81 фильм. Какие из них самые любимые?
- Любимой может быть только женщина. А удачных картин - 6 - 7, не больше. Остальные так себе... Я даже специально для вас выписал наиболее значимые, а то журналисты часто путают. (Банионис копается в бумажнике, достает листок с "домашней заготовкой".) После "Никто не хотел умирать" вторым значительным фильмом считаю "Берегись автомобиля", где я сыграл маленькую роль пастора, который на мятые рубли покупает у главного героя краденую "Волгу". Я согласился сниматься, потому что хотел поработать с Рязановым и Смоктуновским. В быту Иннокентий оказался приятным человеком. Правда, меня несколько смутил один эпизод. Когда в первый день мы спустились в столовую на обед, он тщеславно нацепил значок лауреата Ленинской премии, и все вокруг шептались: "О, смотрите, смотрите!"
Спустя два года случился "Мертвый сезон" - политический детектив, который снимал Савва Кулиш. Когда меня позвали на пробы, я не верил, что во мне увидят Ладейникова, и я смогу противостоять другому кандидату - неотразимому красавцу Олегу Видову. Ведь в то время в кино было принято показывать советского разведчика высоким, статным. Я же далек от типажа Кадочникова или Тихонова. Но Кулиш решил снимать не героическую драму, а историю про обычного с виду человека, который проворачивает важнейшие дела. Идею поддержал и прототип моего героя, разведчик Конон Молодый. Он заявил худсовету: "Я ничего не смыслю в кино. Но знаю, что в жизни разведчик должен быть незаметен".
- Слышала, что Владимир Путин решил стать разведчиком после того, как посмотрел ваш "Мертвый сезон"...
- Да, он мне об этом говорил, когда в 2001 году я в составе литовской правительственной делегации был в Кремле. Мы с господином Путиным долго вели приватную беседу. Храню несколько наших совместных фотографий. Потом в литовской прессе шутили, что на приеме в Кремле не сразу поняли, кто из пришедших президент Литвы, зато мгновенно узнали Баниониса.
- Но вернемся к вашему списку...
- Еще одной дорогой мне картиной стала "Красная палатка", которую снимали на Северном полюсе и в Италии, где я, как благочестивый католик, исхитрился получить благословение Папы Римского. Потом в ГДР сыграл великого испанского живописца в фильме "Гойя". Шестым по значимости считаю "Солярис", действие которого происходит где-то в космосе. На съемках Тарковский почти ничего не объяснял, давая какие-то абстрактные установки. Я хорошо понял, что мне играть только в начале и в финале картины, где были "земные" эпизоды взаимоотношений моего героя с отцом. В остальном нам приходилось полагаться на интуицию режиссера. И, как выяснилось, мы не прогадали. При мне автор романа Станислав Лем сказал, что "фильм Тарковского - это не мое, но, может быть, даже еще и лучше".
Приятные воспоминания оставила работа над образом великого композитора в фильме на немецком языке "Бетховен - дни жизни", а также над ролью кровожадного председателя клуба самоубийц в авантюрной комедии "Приключения Принца Флоризеля". Вот вам восемь картин из восьми десятков.
- А вы не подумывали, подобно Тарковскому, эмигрировать на Запад?
- Ой, нет-нет. Мне довелось объездить всю Европу, был в Африке, Монголии, Эфиопии. В США приезжал 8 раз. Если бы я так часто не бывал за границей, то, наверное, думал бы, что там рай на земле. Но, к счастью, я знаю, что в этой жизни почем. Что бы я там делал: вкалывал на заводе или работал таксистом? Я даже считаю, что Андрей Тарковский зря уехал из Советского Союза, хотя и был на пике международной славы. В Европе он, оторванный от своих корней, снял "Жертвоприношение" - фильм явно вторичный по сравнению с его же "Ивановым детством" или "Андреем Рублевым".
- Ваши дети пошли по стопам своего знаменитого отца?
- Как посмотреть. Младший сын Раймундас окончил ВГИК, успел сделать в Литве несколько картин. Когда произошли все эти перемены и государство перестало давать деньги на кино, Раймундас занялся театральной режиссурой. Он подарил нам с женой двух внучек и внука. К сожалению, наш старший сын Эгидиюс умер. Он был талантливым историком. Сейчас все мы живем в Вильнюсе, но сохранили за собой квартиру в Паневежисе - за ней соседи присматривают. Не хочется ее продавать. Ведь я - почетный гражданин Паневежиса, приезжаю туда играть в театре, да и другие дела находятся.
- В апреле вам исполнится 83 года. Как удается сохранять бодрость духа?
- Моя сестра на два года старше меня, но выглядит лучше меня. Может быть, это досталось нам от папы с мамой, хотя они прожили до обидного мало. А вот наш дедушка успел встретить 101-й день рождения. Считаю, что особого секрета здесь нет. Нужно больше двигаться. Я, например, зимой бегаю на лыжах, летом много гуляю. По утрам обязательно принимаю контрастный душ.
- А вам в Литве не ставят в упрек российскую славу?
- Нет. Ни мне, ни Адомайтису, никому. Обошлось. Может, за спиной какие-то злые языки и злорадствуют. А так я ни от кого худого слова не слышал.
- В нынешние времена актеры активно осваивают новые жанры: ток-шоу, сериалы, рекламные клипы... А вы в этом участвуете?
- Никогда и ни за что! Ко всей этой свистопляске на голубом экране отношусь негативно. И по-другому не получается. Воспитание не позволяет. Сейчас идет культурный спад. Пожалуй, никогда еще театр не приближался так близко к цирку. В моду вошло чередование картинок на сцене, актер становится частью декорации. Дым, дождь, огонь, ветер - сплошные трюки. На роль Гамлета можно позвать любого человека с улицы, и самое смешное, что он справится. Боюсь, мы находимся в конце великой театральной эпохи. Когда я был юным, то считал, что Станиславский устарел. Сейчас вижу, как ошибался. Все равно высшее в театре - актер. Метафоры и символы придумать легко, они кочуют из спектакля в спектакль, а вот живого человека сыграть - это надо помучиться.
Беседу вела

Напечатать

Жизнь 00:15 / 07 Ноября 2025 15686

«С чувством гордости вышли 7 ноября советские люди на улицы Кенигсберга»

80 лет назад на нынешней площади Победы состоялся первый советский парад

Владислав Ржевский, Калининград

Труд

По площади чеканят шаг летчики, участвовавшие в Восточно-Прусской операции. Фото из открытых источников

«Поверженная прусская столица — Кенигсберг — 7 ноября 1945 года впервые за всю свою семивековую историю увидела великий Октябрьский праздник советского народа» — так 80 лет назад написала...