В Америке картина «Однажды... в Голливуде» уже бьет кассовые рекорды. Критики пишут, что это едва ли не лучшая работа режиссера. На последнем Каннском фестивале, впрочем, случился конфуз: международное жюри таланты Тарантино проигнорировало, присудив картине остроумно-издевательский приз за роль, сыгранную... собачкой. То есть вручили режиссеру «собачью пальму», за которую он поблагодарил жюри «от всего своего черного сердца». Не исключено, однако, что члены жюри просто решили, что Тарантино никакие призы уже не нужны, он давно стал культовой фигурой.
Лично я не стал бы утверждать, что это лучший фильм режиссера. Ничего лучше «Бешеных псов» и «Криминального чтива» снять, как мне кажется, в принципе невозможно. Но это определенно самый прозрачный, лиричный и, наверное, самый личный фильм режиссера. Он ведь родился в Лос-Анджелесе — столице Голливуда. В 1969-м, о котором повествует фильм, Квентину было уже шесть лет. Своей цепкой памятью (говорят, гении помнят себя и мир с сосункового возраста), а то и всеми своими шестью обостренными чувствами он запечатлел, вобрал, впитал в себя образ того Голливуда, которого уже нет. И перенес его на экран, подернув людей и события ностальгической дымкой.
Буйство неоновых вывесок, шикарные, ныне уже винтажные авто, допотопные катушечные магнитофоны, пыльные студийные декорации и павильоны, жалкие, выжженные солнцем окрестности города, где нашла приют колония хиппи, роскошь гламурных вечеринок с полуголыми звездами и звездочками кино: Весь этот ушедший, пахнущий дорогим парфюмом и только что выкуренным косячком призрачный мир явлен на экране во всей своей поэзии, неприглядности, пафосе, красоте. Любуется ли Тарантино этим канувшим в Лету миром или иронизирует над ним — бог весть, но оторвать глаз от экрана невозможно, несмотря на то что фильм идет почти три часа. А чувство ритма у режиссера, умеющего то сжимать время, то томительно растягивать его, таково, что эти часы пролетают как сладостный сон.
В центре сюжета — история теряющего былую популярность актера Рика Далтона (Леонардо ДиКаприо), когда-то гремевшего в крутых американских вестернах, а ныне перешедшего на роли второстепенных злодеев, и его каскадера Клиффорда Бута (Брэд Питт), привычно исполняющего вместо звезды опасные трюки. Впрочем, Рик и Клифф не просто напарники по работе, не просто коллеги. Они спаяны одной цепью и на съемочной площадке, и в жизненных передрягах, и в своих мечтах и надеждах. И вот в какой-то момент они вместе отправляются из Голливуда в Италию, чтобы поискать счастья в съемках спагетти-вестернов.
Рик Далтон — рефлектирующий, нервный, изнеженный, неумеренно пьющий, с проблесками былого таланта Актер Актерыч, который привык играть не только на экране, но и, похоже, в жизни. Неслучайно по утрам он первым делом бросается к зеркалу, рассматривая свое опухшее после вчерашних возлияний лицо. Клифф Бут, наоборот, воплощение надежности, мужской силы, уравновешенности, здравомыслия. Поговаривают, что когда-то он прикончил свою жену, и эта легенда придает ему в глазах окружающих еще больше шарма. Клифф на все руки и даже ноги мастер: он может и Брюса Ли уложить на землю одной левой пяткой, и телеантенну починить, и пьяненького друга-собутыльника доставить до дверей спальни.
Словом, совсем по классику: они сошлись — волна и камень, лед и пламень. Но ведь при всей разности характеров, воль, материального достатка (Рик снимает частный дом с бассейном, Клифф делит убогий вагончик с той самой собакой) что-то держит их столько лет вместе. Это «что-то» — их общая любовь к великому чуду, каждодневному волшебству под названием кино. И, конечно, проверенная годами мужская дружба. Гимном ей и стал экранный дуэт если не самых лучших, то уж точно самых харизматичных актеров мирового кино — Леонардо ДиКаприо и Брэда Питта. Актеры буквально купаются, плещутся, резвятся в своих ролях, и, хоть принято считать, что нельзя переиграть на съемочной площадке зверей и детей, они близки к тому, чтобы затмить даже очаровательную собачку Брэнду, удостоенную вместо них «актерского» приза в Каннах.
Параллельно взаимоотношениям главных героев на экране разворачивается история молодого поляка Романа Поланского, уже покорившего мир великим и страшным фильмом «Ребенок Розмари», и его беременной жены, актрисы Шэрон Тейт, которая в том самом 1969 году была зверски убита бандой Чарльза Мэнсона. Если польский режиссер, у которого мечтает сняться Рик Далтон, в фильме едва обозначен и появляется на экране в двух-трех невыразительных эпизодах, то блистательная актриса Марго Робби при минимуме текста одной лишь изящной пластикой, грациозностью движений, летящей походкой не сыграла, а буквально станцевала на экране свою роль. Уверен, теперь Шэрон Тейт останется в вечности именно такой, какой ее увидели Тарантино и Марго Робби. А именно: молодой, прекрасной, лучезарной, как утренняя заря над «городом ангелов».
Понимаю, линия Шэрон Тейт в моем пересказе получилась слишком уж сладкой. Но и «старик Тарантино» (недавно ему исполнилось 55 лет) с годами стал добрее и, да-да, сентиментальнее. В своем девятом по счету фильме (после десятого он обещал завершить карьеру) режиссер практически обошелся без своих фирменных фонтанов крови, наматывания кишок на кулак, размазанных по стенке мозгов и прочих жестоких штучек. Есть, в сущности, одна по-настоящему «мясницкая», хотя и дико смешная сцена, которая может дать в этом смысле фору «Бесславным ублюдкам» и «Омерзительной восьмерке». Но Тарантино еще в Каннах попросил журналистов не пересказывать ее, поскольку она, по сути, венчает главный сюжетный поворот фильма, а оставить зрителям «на десерт». Уважим классика, тем более что эта сцена, при всей ее смысловой важности и альтернативной точке зрения на реальные события с убийством Шэрон Тейт, отнюдь не характеризует общую тональность фильма.
В целом же у Тарантино получилось нежное, трепетное объяснение в любви к Голливуду, к старому кино, к его великим и безымянным служителям. В фильме, этом хорошо смешанном и энергично взбитом, пьянящем жанровом коктейле, можно обнаружить элементы комедии, мелодрамы, триллера, роуд-муви, синефильского ребуса с массой явных и скрытых цитат. Но по большому счету это сказка. Утешительная сказка для взрослых, которая, как и положено всякой сказке, кончается обязательной победой добра над злом. Даже если в реальной жизни все происходило и происходит иначе.
Тарантино уже переписывал историю Второй мировой войны в «Бесславных ублюдках». А пересочинить мифологию Голливуда — это ему пара пустяков.
