- Папа, а бабушка Света к нам когда придет? - спрашивал пятилетний сын Сергея Виталик.
- Не знаю. Бабушка занята. Некогда ей.
Возможно, бабушка в этот день и впрямь была занята, но Сергей давно не был у матери и уже не помнил туда дорогу. В отличие от младшего брата Бориса, который всегда поддерживал с мамой связь. Светлана любила Бориса и его детей, внучек своих, баловала как могла. А детей Сергея она будто даже не знала по именам. С днем рождения друг друга не поздравляли.
- А что? Он-то про мой день рождения сам забыл. Какая бы я ни была, я все ж таки мать, - оправдывалась Светлана. - Мне уже 75, где тут упомнить, как его щеглов зовут.
- Да они ж внуки ваши, мама, - обиженно говорила Марина, жена Сергея.
- Ну и что? У меня их четверо, внуков-то. Кто меня любит, того и помню. Вы вот когда в последний раз у меня были?
- В прошлом году приезжали. Вас дома не было.
Такие телефонные разговоры заканчивались взаимной обидой...
Она и вправду была нестандартной старушкой: делала зарядку по утрам, долго красилась, укладывала волосы, потом обзванивала подруг и отправлялась по магазинам. У нее до сих пор были ухажеры. Пока был жив отец, сыновья приезжали домой. Каждое воскресенье все собирались на мамины пирожки с капустой. Когда отца не стало, традиция забылась.
- Я знаю, что я не самая лучшая мать. Но родителей не выбирают. "Что дали, то и носи".
- Мать, ну ты же учить сразу начинаешь. Я уже большой мальчик. Сам разберусь, - возмущался Сергей.
- А ты слушай и помалкивай. Я мать. Терпи.
Сергей терпеть не хотел. Пока не случилось одно весьма странное событие.
У Марины разболелась мать, и ей пришлось поехать к ней в деревню. Впервые она оставила детей на Сергея - больше с ними сидеть было некому. Сыновья, пятилетний Виталик и трехлетний Витя, плакали - им уже давно было пора ужинать и спать. Сергей впервые за долгое время сам принялся разогревать ужин себе и детям. Он включил конфорку и, усталый, плюхнулся в кресло возле телевизора. Дети тихо играли на полу рядом с отцом.
Сергей и не заметил, как уснул. Почему-то снилась мать, которая что-то говорила ему. Потом она перешла на крик...
Сергей открыл глаза. Оказалось, уже давно звонит телефон. Сергей поднял трубку.
- Алло.
- Сережа, сынок, это я, - неожиданно нежно сказала мама.
- Мать? Какими судьбами?
- Да так, проведать решила, что вы там делаете. Сто лет же не виделись, не слышались. А помнишь, каждое воскресенье приезжал с Борькой? На пирожки мои.
- Да, мам, конечно, помню. Отец еще был жив.
- Так заехали бы. Я ведь жду. Каждое воскресенье, как дура, пеку пирожки эти. И никто их потом не ест всю неделю.
- До сих пор? Ты ж говорила, что бросила это дело давно. Ну, давай Маринка приедет, и мы тебя проведаем.
- Хорошо. Жду вас в воскресенье.
Сергей положил трубку. И сразу почувствовал резкий запах гари. На кухне клубился густой дым. Конфорка была раскалена настолько, что невозможно было дышать. Сергей закашлялся. Он выключил плиту, раскрыл окна и побежал в детскую. Виталик и Витя играли на полу.
Сергей вдруг ясно представил, как они бы задохнулись от гари: От этих мыслей ему стало не по себе. "Ох, если б мать не позвонила:" - с ужасом подумал он.
Утром Сергей первым делом сел к телефону. Домашний матери не отвечал. Сергей стал дозваниваться на мобильный.
- Спасибо, что позвонила вчера, мама, ты нас всех спасла: и меня, и детей.
- Да не звонила я тебе! Меня и в городе-то нет.
- А где ты, мать?
- Еще не дома. У меня свои дела.
- Ты не представляешь, как ты мне помогла, ма...
Фразу Сергея оборвали гудки - мать уже положила трубку. Оснований не верить ей не было - Сергей слишком хорошо чувствовал по интонации, когда она врет.
Вечером вернулась Марина. Сергей не стал ничего рассказывать. И всей семьей они поехали к бабушке Свете.
- Ба! Всей оравой завалились, - встретила бабушка семью Сергея.
Светлана угощала их пирожками с капустой. Сергей молчал весь ужин. Когда Марина с детьми пошли играть в комнату, он посмотрел на мать. Сергей вдруг вспомнил, каким голосом она говорила с ним ночью по телефону - именно такую мать он запомнил с детства. Это было странно. Но он думал не об этом.
Теперь голос был уже не тот, а пирожки - такие же, тот же фартук на ней. Сергей не смог ей ничего сказать. Так они и просидели молча.