Мало сомнений в том, что свою публику Брайан Адамс на сегодняшнем концерте в «Крокус Сити Холле» уверенно соберет, хоть все хиты рок-легенды давно известны, а новых альбомов он не выпускал уже три года.
Зато посетителей выставки «Брайан Адамс. Exposed», которая откроется в Московском доме фотографии 1 июля при участии самого певца, бесспорно ждут новые впечатления: артист, он же известный фотомастер, представит свои работы, запечатлевшие добрые полсотни звезд.
К вспышкам и щелчкам затворов богема привычна. Но снимки Адамса особенно ценны тем, что «великие и ужасные» предстают как обычные люди, ну может, чуть больше других сосредоточенные на собственной персоне. Что стоит за этой зацикленностью — богатство внутреннего мира, творчество в режиме нон-стоп, а может, страх перед реальной жизнью и нежелание выглядеть тривиально? Об этом и выставка, где по-новому раскроется Адамс с его пристальным взглядом признанного фотографа. Ведь его снимки многократно попадали на обложки самого крутого глянца — скажем, британской и немецкой версий журнала Vogue, Harper’s Bazaar, Interview. Снискали успех выставки Адамса на столь серьезных площадках, как Национальная портретная галерея (Лондон) или галерея Чарльза Саатчи. Хотя фотокарьера началась случайно: лет 20 назад Брайан решил самостоятельно сделать автопортрет для обложки своего альбома.
Певец награжден престижной немецкой фотопремией Lead за серию снимков Микки Рурка и премией Goldene Feder за журнал о современной культуре Zoo Magazine, который сам и основал. Теперь же мы видим лица деятелей именно этой культуры. В фокусе — только этуали первой величины. Британский актер Бен Кингсли, конечно, играл разнообразные роли, но у Адамса это странный и запоминающийся образ: шляпа-котелок, взгляд прямо в камеру, цветок в петлице фрака, надетого на... голую грудь. А покойная Эми Уайнхаус, похоже, снята мимолетно, где-то на гастролях, когда выпал часок на осмотр достопримечательностей: певица обернулась, сидя в машине с брезентовым верхом, этаком фургоне для странствующих музыкантов.
Неизбывную грусть в ее облике не могут замаскировать ни модный головной убор, ни броский макияж: noblesse oblige!
