В 1928 году в эмиграции Александр Куприн написал рассказ «Завирайка» о собаке с удивительными повадками. В самом начале писатель приводит факты из жизни обитателей тверской усадьбы Даниловское. Мы отправились в дальний путь, чтобы попытаться разгадать загадку, которую она хранит два века.
Сто лет назад усадьба принадлежала другу писателя профессору Федору Батюшкову, возглавлявшему популярный тогда литературный журнал «Мир Божий». Сам Куприн заведовал отделом беллетристики и не раз гостил в Даниловском. Как признавался писатель, никто из окрестных крестьян не соглашался «идти ко мне для услуг или на кухню». Приходилось самому топить комнату, ставить самовар и заниматься другими хозяйственными делами. Жители Даниловского и окрестных деревень свято верили, что на чердаке барского дома лежала «огромная, страшная мертвая нога». Ночами она якобы ходила по всем пятнадцати комнатам в надежде, что ее, наконец, похоронят.
Как выяснилось, страхи возникли не на пустом месте. На чердаке господского дома хранился протез, принадлежавший генералу Николаю Кривцову, участнику войны с Наполеоном. В рассказе Куприн сообщал, что генерал потерял ногу в 1813 году в битве при Кульме. Для генерала изготовили два протеза: один он носил, а другой отвезла в Даниловское дочь генерала Софья, приходившаяся родственницей Батюшковым. Поэт Александр Пушкин был хорошо знаком с Кривцовым и, советуясь о делах сердечных, писал ему так: «Ты без ноги, а я женат. — Женат — или почти». Генерал был одним из тех, кто отговаривал поэта от женитьбы...
Призрак усадьбы отпугивал местных крестьян, пока Куприн не нашел протез. «Однажды, — читаем в «Завирайке», — роясь на чердаке, среди пыльного векового мусора, я наткнулся на солидный черный ящик с застежками, формою похожий не то на футляр для какого-то музыкального инструмента, а то, пожалуй, и на гроб. Я открыл его. В нем, действительно, лежала нога, но вовсе не мертвая, а искусственная, прекрасно сработанная, со ступней, все как следует, и обтянутая превосходной толстой голландской замшей. Тут же я нашел и костыль к ней. Судя по размерам этих вещей, я убедился, что ими пользовался когда-то человек большого на редкость роста. Позднее я даже узнал, кому из героев войны 1812 года она служила при жизни».
Куприн вспоминал, как, приехав в усадьбу, попал в «новгородскую лесную глушь». Сейчас Даниловское в границах Вологодской области, но вокруг все такие же непроходимые леса. Деревень и дач в округе почти нет.
Первую остановку мы сделали в старинном городке Кашине. В местном краеведческом музее создана уникальная композиция, связанная с Отечественной войной 1812 года. После революции здесь по счастью оказалась мебель и посуда из усадьбы Лихачевых Устиново. Владелец поместья увлекался эпохой Бонапарта, о чем, например, свидетельствует привезенный из Франции инкрустированный круглый столик. В центре помещен эмалевый портрет Наполеона, окруженный медальонами с изображением семи маршалов. Здесь же, в музее, хранится фарфор севрской мануфактуры. На одном из блюд сидящий верхом Наполеон, с мрачным видом вместе со свитой покидающий Россию.
Из Кашина час пути до Весьегонска, а там уже недалеко и до Даниловского. Дорога к усадьбе ведет через сосновую аллею, которую, как сообщает установленный указатель, когда-то разбили пленные французы. Они же реконструировали господский дом, а в парке благодаря их стараниям появилась липовая аллея.
«А как же мертвая нога? — поинтересовались мы у смотрительницы музея. — Все еще пугает местных жителей?»
Оказывается, охочий до розыгрышей Куприн, приехав в 1906 году в Даниловское, решил устроить похороны ноги. Накануне даже пригласил в усадьбу местного священника, предварительно как следует угостив батюшку. Обряд погребения должен был состояться, но священника вдруг позвали на крестины. А когда тот пришел в себя и вспомнил, на что дал согласие, пришел в ужас, и с тех пор обходил усадьбу стороной.
В общем, следы ноги затерялись. Ходили слухи, что ее забрал кто-то из местных храбрецов. Но как шепотом сообщила нам смотрительница музея, ближе к вечеру нет-нет да и послышится с верхнего этажа усадебного дома таинственный стук, будто кто-то там топочет.
