Великой Марии Каллас в эти дни исполнилось бы 90 лет. Не менее феноменальной Марии Биешу стукнуло бы 80. Чем не повод провести параллели между этими яркими и непростыми жизнями? Каждая из двух Марий царила на сцене. Одна грезила любовью, но обрела лишь славу и богатство. Другая потеряла деньги, но всю жизнь черпала силы в любви.
Мария Каллас всегда помнила, что была нежеланным ребенком и что мать с детства использовала ее. У девочки рано обнаружился талант, и место обычных детских развлечений в жизни Марии Анны Софии Цецилии Калогеропулу заняли утомительные репетиции. Ее дедушка как-то сказал о матери певицы: она так эксплуатировала дочь, что «гребла деньги, как землечерпалка». Оперная дива росла с обидой на мать. До 30 лет Мария исправно выписывала ей чеки, а потом порвала отношения. Но будем справедливы: именно настойчивость матери объясняет столь ранний успех дебютантки — уже в 19 лет, в 1941-м, Мария Каллас солировала в «Тоске»...
Мария Биешу тоже дебютировала в «Тоске» — в 1962 году. На тот момент певице было 27 лет, но ведь в 19 она и не думала о сцене. После школы окончила сельскохозяйственный техникум, а дальше — как в сказке. Пение «соловья» из молдавского села Волонтировка услышали люди знающие, и ее без экзаменов приняли в консерваторию. Мария Лукьяновна рассказывала потом со смехом, что мать никак не могла взять в толк, как же можно забросить диплом мелиоратора ради каких-то консервов... В их семье пели все, и простая женщина не предполагала, что этим можно зарабатывать.
Если в консерваторию Биешу привел голос, то на оперную сцену ее позвала Каллас. Биешу училась на народном отделении. Но однажды по радио услышала пение Каллас — и заболела оперой. Позже Муслим Магомаев писал, что замер от восторга, впервые услышав пение Биешу: «Удивительное сопрано! У ее великой тезки Марии Каллас не было такого объемного, полнозвучного голоса. У Биешу — истинно итальянский голос, дарованный самим Господом». Искусствовед Аурелиан Дэнилэ рассказывает, как его, в ту пору директора кишиневского оперного театра, пригласили в ложу в Большом театре, где тогдашний хозяин Москвы Виктор Гришин сделал такой комплимент: «Я недавно слушал Монтсеррат Кабалье здесь же, в Большом. Наша Маша — лучше».
Дефицит любви Мария Каллас с юных лет заполняла едой. К 19 годам девушка весила 80 кг, а потом набрала еще. К началу 1950-х немалый вес Каллас стал поводом для шуток в прессе. И тогда певица, собрав волю в кулак, похудела. За полтора года она сбросила 40 килограммов, превратившись в статуэтку. Но если б все проблемы можно было решить силой воли... Огромное влияние на ее жизнь оказали два мужчины. Первый — супруг, Джованни Батиста Менеджини, превративший закомплексованную толстушку в оперную диву мировой величины. После 10 лет совместной жизни Каллас оставила мужа, встретив Аристотеля Онассиса. На него 36-летняя женщина обратила всю силу своей любви. Драматичная история взаимоотношений примадонны и магната не раз пересказывалась в книгах и кинолентах. Завершился роман печально — Онассис женился на Жаклин Кеннеди, Каллас потеряла голос и покинула сцену. Последние 12 лет она прожила затворницей. Ее не стало в сентябре 1977-го.
В СССР о личной жизни артистов пресса не писала. Зрители обожали голос Марии Биешу, но понятия не имели, что и в ее жизни были два больших разочарования. «Ее первым супругом был Аркадий Радовский, — рассказывает Аурелиан Дэнилэ. — Красавец дирижер. Примадонна помогла ему, определив на стажировку в Москву. Но они развелись. У Аркадия завязался роман с балериной, они вместе уехали в Азербайджан, а потом он перебрался в Америку. Разрыв Мария переживала тяжело. Около года не могла петь».
Потом голос вернулся, а позже пришла новая любовь. Ее избранник был обладателем красивого баса. Но вскоре они тоже расстались. Мария непросто переживала расставание, но, в отличие от Каллас, никогда не была одинока. «Она была очень привязана к семье — к маме, сестре, к своему селу, — рассказывает Аурелиан Дэнилэ. — Вернувшись с гастролей, спешила домой. Это был очень приветливый и хлебосольный дом. Благодаря маме Биешу почти всю жизнь могла позволить себе время от времени становиться ребенком».
У Каллас не было таких отношений. Кстати, ее мать, Евангелия, пережила знаменитую дочь. Вместе с экс-супругом Марии Джованни Батистой Менеджини они разделили оставленное певицей наследство в 12 млн долларов.
Мария Биешу после себя огромного наследства не оставила. В советские времена у нее было все — любовь публики, восторги прессы, деньги, особняк в Кишиневе. Но после перестройки накопления, включая Ленинскую и Государственную премии, пропали — как и у остальных жителей СССР. Однако Биешу продолжала получать и излучать любовь.
Биешу было комфортно в оперном созвездии, а ее лучшей подругой была Ирина Архипова. У Марии Лукьяновны была небольшая пенсия и зарплата председателя молдавского Союза музыкальных деятелей. Но она никогда не жаловалась на жизнь. Биешу до последних дней сохранила свой удивительный голос. Из-за болезни она уже не вставала, но продолжала строить планы, готовила программу и до последнего собиралась на сцену.
Биешу могла бы сверкать на весь мир так же ярко, как сверкала Каллас. Певица получала приглашения выступать на известнейших оперных площадках, театр «Метрополитен-опера» желал принять ее хотя бы на сезон. Но... Принято считать, что дорогу в Америку для нее закрыла Екатерина Фурцева. На приглашения знаменитых зарубежных театров следовал один ответ из Госконцерта: «У Марии Биешу крайне насыщенная программа выступлений перед советскими зрителями».
Для Биешу Каллас была идеалом, а Каллас нравилось, как Биешу пела Чио-Чио-сан. За всю жизнь они встречались дважды, один раз смогли пообщаться. Это было в Токио, когда обе оказались в жюри конкурса на лучшую «Мадам Баттерфляй». Лет 20 этот конкурс уже не проводят. Однако есть два других — Международный конкурс вокалистов имени Марии Каллас в Афинах и Международный фестиваль оперного искусства имени Марии Биешу в Кишиневе, который завершился совсем недавно. Столица Молдавии в очередной раз на две недели превратилась в царство оперы, но праздник получился немного грустным, ведь оперное искусство страны переживает непростые времена. Артисты Национального театра оперы и балета как-то даже вышли к зданию правительства, чтобы привлечь внимание к своему бедственному положению. По центральной площади Кишинева разливался «Хор пленных евреев» из оперы «Набукко». Но чуда не произошло, артистов не услышали. Сейчас прекрасные голоса молдавских исполнителей все чаще звучат далеко от дома. Признанная в Кардиффе лучшим сопрано мира Валентина Нафорницэ солирует в Венской опере. Методие Бужор поет в России. Татьяна Лисник солировала в Вене, сейчас — в других европейских театрах. Инна Лось стала солисткой «Метрополитен-оперы». Во Франции выступает Диана Аксентий. Наталья Гаврилан украшает своим колоратурным меццо спектакли «Ла Скала»...
Похоже, Молдавия разучилась окружать любовью тех, кто мог бы стать ее гордостью.
