- Разгром был долгим и постепенным, - вспоминает автор "Метрополя" поэт Инна Лиснянская, - хотя никакой "антисоветчины" вроде "Долой советскую власть!" в альманахе не было. В него собрали те вещи, которые не "прошли" в издательствах из-за "мелкотемья", "упадочничества", религиозных мотивов... В предисловии написали, что автора никто не может сокращать или править. То есть "Метрополь" был антицензурным, но не антисоветским. Тем не менее против нас развернули целую кампанию. Приезжали из Союза писателей, уговаривали отречься, сказать, что попали в альманах случайно... Когда Попова и Ерофеева исключили из СП, то в знак протеста Липкин, Аксенов и я сами вышли из Союза. И немного облегчили положение другим, став "самыми главными" врагами. Нас всячески пытались вынудить уехать: дескать, отказались от писательских благ из корыстных соображений, чтобы перебежать на Запад. А мы хотели показать, что главное - честь и достоинство. Когда меня впервые вызвали в КГБ, я сразу их упредила: можете делать со мной что угодно, но добровольно я не уеду. Только в наручниках, как Солженицын.
Было ли страшно? Конечно, ведь надежды напечататься на родине уже не было. Все переводы сразу "сняли", не говоря о стихах. Потом за нас взялись всерьез. Подходили даже на улице, угрожали: "Зарежем, если не уедешь". В Переделкине, где мы жили у вдовы литературоведа Степанова, пытались наехать машиной, устраивали погромы в доме. Но мы не паниковали. Погромщикам оставляли записки: "Были. Видели. Добро пожаловать еще". Приготовили бумагу на выселение меня из Москвы - якобы по инициативе жителей района. Когда меня в очередной раз вызвали в райисполком, я сказала: странно, я была здесь в прошлом году, и теперь от КГБ, милиции, партии - уже совсем другие люди... Только стенографистка прежняя и я, Инна Львовна Лиснянская. Выходит, вас всех заменить легко, а меня - нет!
Сейчас вспоминаются какие-то смешные вещи, хотя, конечно, ничего не прошло даром... Но все участники альманаха держались достойно и дружно, никто ни от кого не отрекался.
Записала