Скрещенье судеб присуще сразу нескольким памятным дням из церковного календаря этой недели. Одна за другой поминаются святые пары, соединенные общим христианским подвигом. 11 июля Церковь вспоминает преподобных Сергия и Германа, которые в XIV веке основали монашескую жизнь на острове Валаам. На следующий день, 12 июля, завершающий постные дни праздник Петра и Павла, самых выдающихся христианских апостолов. Еще через день, 14 июля, память целителей-бессребреников Космы и Дамиана, пострадавших в Риме в III веке.
А вот 16 июля вспоминается событие, в котором своеобразно переплелись судьбы святителей и монархов разных веков. Речь о перенесении в 1652 году мощей митрополита Московского Филиппа из Соловецкого монастыря в московский Кремль. Инициатором этого действа стал будущий патриарх Никон, в ту пору близкий друг царя Алексея Михайловича. При этом Никон убедил царя попросить у покойного Филиппа прощения за своего прадеда Ивана Грозного. Он же, судя по всему, был автором текста грамоты, которую царь Алексей написал в адрес погибшего много лет назад митрополита Филиппа, точнее даже сказать - в адрес его мощей, которые он "приглашает перебраться в Москву". Этот удивительный документ стал одновременно и мощным нравственным символом, и важным политическим ходом.
"Филипп погиб вследствие столкновения власти светской с церковною, - писал Сергей Соловьев. - Он был низвергнут царем Иоанном за смелые увещания, умерщвлен опричником Малютою Скуратовым. Бог прославил мученика святостью, но светская власть не принесла еще торжественного покаяния в грехе своем и этим покаянием не отказалась от возможности повторить когда-либо подобный поступок относительно власти церковной. Никон, пользуясь религиозностью и мягкостью молодого царя, заставил светскую власть принести это торжественное покаяние".
Из молитвенной грамоты царя Алексея к святителю Филиппу:
"...Хотя я и не повинен в досаждении твоем, однако гроб прадеда постоянно убеждает меня и в жалость приводит, ибо вследствие того изгнания и до сего времени царствующий град лишается твоей святительской паствы. Потому преклоняю сан свой царский за прадеда моего, против тебя согрешившего, да оставиши ему согрешение его своим к нам пришествием, да упразднится поношение, которое лежит на нем за твое изгнание, пусть все уверятся, что ты помирился с ним: он раскаялся тогда в своем грехе, и за это покаяние и по нашему прошению приди к нам, святой владыка!"