.jpg)
.jpg)
Фестиваль «Видеть музыку» – одно из немногих продолжающих стоять на ногах крупных театральных предприятий. Разве что «Золотая маска» еще противится обстоятельствам, собираясь 10 ноября вручать свои премии. «Территория» более-менее благополучно закончила недолгий трехнедельный бег 3 ноября, а вот NET («Новый европейский театр») отложился на неопределенный срок, «Московская осень» (смотр столичных композиторов) тоже. На этом фоне приезд в первопрестольную театра «Санктъ-Петербургъ-опера» с двумя большими спектаклями можно назвать настоящим подвигом.
Конечно, и «Видеть музыку» – смотр, пятую осень подряд проводимый Ассоциацией музыкальных театров России – в этом году развернул свою программу далеко не в полном объеме. Честь и хвала тем, кто смог приехать –– это Астраханская опера с «Ревизором» Владимира Дашкевича, опера Республики Коми с «Любовным напитком» и «Принцессой цирка», петербургский «Карамболь» с «Большим секретом для маленькой компании» Сергея Никитина, Ивановский музыкальный театр с «Робин Гудом» Евгения Загота, Донецкая и волгоградская «Царицынская» опера (обе привезли Carmina burana)… Но уже по ходу праздника, стартовавшего 23 сентября, один за другим отменяли свои выступления театры из Самары, Саратова, Красноярска, Северска, Республики Карелия, из зарубежного, но тоже не чуждого нам Узбекистана… Перевели свои показы в режим онлайн Башкирская опера, оперные театры Республики Казахстан.
«Но мы ленинградцы, и нам привычно прорывать всяческие блокады» – обратился со сцены «Геликон-оперы» к московским зрителям лидер «прорвавшейся» в столицу «Санктъ-Петербургъ-оперы» Юрий Александров, прогнозируемо сорвав аплодисменты.
Однако главную овацию еще надо было заслужить – самими спектаклями. И питерцам это вполне удалось.
Прежде всего – репертуаром: с одной стороны, Даргомыжский и Доницетти – бесспорно крупнейшие композиторы, с другой вряд ли ошибусь, определив привезенное как абсолютную редкость.
«Эсмеральда» -- до сих пор, со стыдом признаюсь, только из консерваторского курса истории музыки помнил, что в списке опер Даргомыжского есть такая юношеская работа. Но лишь сейчас впервые услышал – и убедился, до чего же это интересно и многообещающе.
.jpg)
Спектакль «Эсмеральда» прогнозируемо готичен. Фото предоставлено фестивалем «Видеть оперу»
Начиная с увертюры – конечно, нельзя сказать, что совершенно необычной для своего времени, скорее наоборот. Это такой чистый образец музыкального романтизма, что уже по нему смело можно говорить: Даргомыжский был сыном своего времени и внимательно изучал самые свежие достижения европейской романтической музыки от Вебера до Мейербера и, разумеется, великого соотечественника – Глинки. И в дальнейшем антракты, пронизывая оперу симфоническим пунктиром, выстраиваются в своего рода контрапункт основному действию, то погружая в романсовую печаль, то восхищая танцевальным куражом, то увлекая слух колоритным хором валторн, то удивляя акварельным звуком разделенных на множество партий струнных.
Впрочем, и с вокальной стороны все очень обнадеживающе. Роскошно-демонична выходная ария Фролло, мастерски выстроена многофигурная вторая картина (с неудавшимся похищением Эсмеральды), а в арии угодившего в тюрьму Квазимодо можно даже расслышать черты будущих монологов Бориса Годунова (Мусоргский и не скрывал, что считает Даргомыжского своим учителем). Уверенная рука музыкального драматурга ощутима в мастерской стретте финала первого действия и центральной по смыслу сцене – дуэте-столкновении Эсмеральды и Фролло. А финал с оплакиванием мертвого Феба по-настоящему, по-русски (как ни парадоксально это звучит в связи с сюжетом Гюго), «по-глинкински» хватает за сердце. Тут в полной мере развернула возможности своего легкого сопрано Евгения Кравченко (Эсмеральда). Но и темпераментный баритон Юрий Борщев (Фролло), и сладкоголосый тенор Ярамир Низамутдинов, и брутальный бас Мирослав Молчанов (Квазимодо), и обладательница драматического сопрано Софья Некрасова (Флер де Лис) предстали достойными участниками ансамбля, уверенно скрепленного дирижером Максимом Вальковым.
А вот Доницетти, помимо еще более раннего, чем у Даргомыжского, рывка к мастерству (всего 22 года было композитору в момент написания «Петра I, или Невероятных приключений русского царя»), поразил необычным для европейца начала XIX века интересом к русской теме. И при всей фантастичности описанной в опере ситуации (что за брат Екатерины I Карл, разлученный с сестрой в детстве, вдруг сыскался в ливонской глухомани, что за дочь покойного Мазепы Анетта стала вешаться на шею этому плотнику с монаршей кровью в жилах?) надо отдать должное композитору – русские характеры, прежде всего царский с его крутизной, но и широтой, и юмором, и даже сердечностью Доницетти ухватил метко.
Но самое главное – какая изумительная музыка ожила под дирижерской палочкой Александра Гойхмана! Увертюра, хоть и явственно говорящая о влиянии «Севильского цирюльника» и «Сороки-воровки» Россини, вряд ли уступит творениям старшего мастера по яркости образов и контрастов – а написана всего годом-тремя позже тех мировых шедевров. Щедрая россыпь мелодий, опять же мастерство ансамблей и стретт, виртуозность письма, требующая и виртуозности исполнения – чего стоит одна ария Магистратора, этот великолепный образец буффонной басовой скороговорки… Все это дало музыкальной команде театра шанс по-настоящему блеснуть своими возможностями – и царственно-импозантному басу Андрею Земскову (Петр), и мастеру характерных красок басу Геворгу Григоряну (Магистратор, проще говоря городской судья), и двум виртуозным сопрано – Каролине Шаповаловой (Анетта) и, в особенности, Юлии Птицыной (хозяйка гостиницы мадам Фриц), и меццо Ларисе Поминовой (Екатерина), и буффонному баритону Егору Чубакову (ростовщик Фирман). Тенор же Денис Закиров (Карл) показал владение настоящим бельканто, с легкостью взлетая на верхнее «до».
А еще чем порадовал «Петр I…» - так это сценическим решением. Если по поводу «Эсмеральды» автору этой заметки сказать особенно нечего ни в плюс, ни в минус (предсказуемая готика декораций, высокие отношения на антресолях собора/замка и кровавые разборки в нижнем ярусе), то на юмор Доницетти режиссер Юрий Александров и художник Вячеслав Окунев ответили адекватными приколами. Например, представив массовку (селян, дворян и даже царевых гвардейцев) этакими человекообразными курами: во-первых, повторю, дело происходит в сельской глуши, а во-вторых, большим количеством мозгов на душу населения ни одна из этих категорий и не блистает. Кроме того, в спектакле очень забавно и с чувством меры перемешаны речь итальянская – в ариях и русская – в речитативах, а еще в разговорной роли капитана с типично русской фамилией Хондедиски, оказывающегося, впрочем, переодетым князем Меншиковым (Денис Ахметшин).
.jpg)
Режиссер Юрий Александров и его коллектив привезли в Москву ловко приготовленную петербургскую оперную яичницу. Фото автора
Мне кажется, такую работу не стыдно повезти на гастроли не только в Москву, но при случае и на родину Доницетти, где, подозреваю, тоже далеко не все помнят, что в громадном послужном списке их национального композитора («Петр…» всего лишь третья из его 68 опер) есть и такая жемчужина с русским акцентом.
