...Нина Заречная скачет к озеру на прекрасном коне. В сумерках над темной водой встает фантасмагорическая луна. Светятся «красные глаза» дьявола-дрона. Артисты пьют чай на лужайке, смеются, разминают вполголоса реплики. На крокетной площадке разыгрываются не только партии, но и жизнь. В сарае-амбаре играют в грустное лото — с пюпитрами...
«Чайка» в стиле open air — это движение. И пьесы, и нас. Мы переходим с артистами из одной локации в другую. Из четырех три — на открытом воздухе. Шумят липы и березы, светится загадочно подернутый ряской пруд, цокают копыта лошадей (настоящих!).
Эта задумка сыграть спектакль под открытым небом на «родине» пьесы — именно здесь Чехов создал свое гениальное произведение — пришла в голову режиссеру Владимиру Байчеру год назад. Тем более «Чайка» была написана 120 лет назад. А мелиховский театр «Чеховская студия» (там работают московские артисты) в содружестве с Музеем Чехова уже давно и плодотворно радовал поклонников писателя оригинальными постановками. Помог и опыт — Байчер возглавляет кафедру режиссерского мастерства ГИТИСа. Он пригласил отличного сценографа — Владимира Аншона из Эстонии. И работа закипела. Она заняла год. Репетиции артистов — полгода. И вот накануне юбилея музея — 23 июня ему исполняется 75 лет — долгожданная премьера. Причем при полном аншлаге.
— У этого жанра нет аналогов, — поясняет корреспонденту «Труда» Владимир Байчер. — Хотя «Чайки» в Мелихове ставились и раньше. Но мы не хотели делать обычную, одну из многих сотен. Мы хотели подключиться к энергетике Чехова. Ведь впервые в истории пьеса будет сыграна профессиональной труппой в месте своего написания. И спектакль получился особенный. Сумасшедший. Да, чеховский текст иногда делает очень больно. Но мы попросили разрешения в Антона Павловича...
— Такого уникального сочетания музея и театра нигде в мире больше нет, — добавляет генеральный директор Музея-заповедника Константин Бобков. — Причем Мелиховский театр бюджетный, репертуарный. И «Чайка» не первый его проект. Но очень неожиданный и авангардный.
— Здесь в Мелихове имеются все четыре места действия пьесы, — поясняет художник Владимир Аншон. — Нужно было только немного пофантазировать.
И фантазии у создателей спектакля хватило на десятерых. Цветы, деревья, розовый закат, зеркало пруда — все это "играет«,заставляет избитую классику обернуться неожиданной стороной. А кони, коты, собаки и даже ученый гусь вместе с комарами временно заменили «оленей, орлов, куропаток и львов».
Так, сама природа в стиле Руссо оттенила мелкие страстишки людей и добавила новых нот актерской игре. И Наталья Беляева в роли Ирины Аркадиной стала еще более рельефно вульгарной. Тригорин (Сергей Фатьянов) заявил о себе как о менеджере средней руки. Хрупкая Нина Заречная (Светлана Герасимович) кружится в вечерних сумраках около сферы-луны уже не чайкой — нежным мотыльком. Удивительно достоверен Юрий Голышев в роли Сорина — его «Жить хочется!» вкручивается в пламенеющий закат пронзительной нотой. Наконец, неимоверно тонкий и ранимый Константин Треплев, которого на полутонах играет Иван Кожевников. Сдается, лучший Треплев, которого я когда-либо видела...
Кстати, его герой все искал новые формы — а они чудесно нашлись именно в Мелихове, в ауре Чехова. А если копнуть — то не очень-то и новые. Потому что модный нынче open air в переводе на человеческий — это же, по сути, те самые древние мистерии. Но уже сыгранные по нашему, а не по греческому лекалу, по-чеховски, под сурдинку. И от этого еще более пронзительные...
