- В течение многих лет вы были одним из основателей и учредителей литературной премии "Дебют". Что заставило вас взяться за создание аналогичной премии "Неформат" и откуда такое радикальное название?
- Я хотел, чтобы премия "Дебют" была неформатной, но изначально получилось, что в ее программе были заложены определенные ограничения, идеологические рамки. В результате остался без внимания целый пласт литературы, тот же андеграунд, который я решил привлечь посредством новой премии "Неформат". Неформатная литература - это отсутствие шаблонов, свобода выражения.
- В состав жюри премии вошла Ксения Собчак, которая писала книги разве что о модных штучках...
- Ксения Собчак хорошо чувствует, что такое "неформат", правда, всего лишь в определенном роде. Но неформатным я считаю и Пушкина.
- Вы родились 19-го - а это любимое и счастливое число Пушкина. Верите в магию чисел?
- Верю. Но роман о нумерологии писать вряд ли буду.
- В последнее время ваши книги выходят в свет с четкой периодичностью - раз в два года. С чем связана такая закономерность?
- Полтора года я пишу новый роман, а полгода требуется на издание. Это достаточно большие романы, которые, как яйцо, необходимо высидеть.
- Вам лестно сравнение с Гарсиа Маркесом?
- Меня сравнивали более чем с 70 авторами, среди которых и Гарсиа Маркес, и Генри Миллер. Поначалу меня это раздражало, потом привык. Сейчас, пожалуй, только журналисты пытаются навязать мне очередное клише.
- В каждом из ваших романов так или иначе присутствует тема порока. В связи с этим вспоминается парадокс Оскара Уайльда: "Лучший способ избежать порока - поддаться ему".
- Всю свою сознательную жизнь я пытаюсь уйти от порока. Считаю, что красота фразы глубоко порочна, поэтому следует избегать нарочито красивых фраз. Всем читателям советую: если можно избежать впадения в порок, каковы бы ни были его проявления, это надо делать.
- В ваших сочинениях очень много смерти. Почему? Лев Толстой сказал про Леонида Андреева: "Пугает, а не страшно".
- Если бы я осмыслял, что хочу сказать в своем произведении человечеству, то был бы философом. Тема смерти - одна из главных в мировой литературе, и от нее никуда не деться. Кто-то из великих сказал, что если человек в течение дня ни разу не подумал о смерти, значит, этот день он прожил зря. Хотя сия фраза из-за своей красоты попахивает пороком. Вообще в красоте много порока.
- В своих книгах вы демонстрируете глубокие медицинские познания. Откуда они у вас?
- Давно интересуюсь медициной как бизнесом. Думаю, что если бы не стал писателем, то стал бы врачом.
- Среди великих писателей было много докторов - Чехов, Булгаков, Сомерсет Моэм. Эти профессии во многом родственные?
- И Чехов, и Булгаков, и Моэм были плохими врачами. Убежден, что быть одновременно хорошим писателем и хорошим доктором невозможно.
- К своему здоровью, образу жизни относитесь щепетильно?
- В 45 лет у меня больше здоровья, чем было в 20. Потому что подход к себе, своей жизни стал более разумным, чем в молодости. Сейчас я себя не растрачиваю, как раньше. Да и женщинам стал нравиться куда больше, чем нравился в 20 и даже в 30 лет.
- Верите в счастливую любовь?
- К любви я не стал бы применять слово "счастье". Любовь философски более емкое понятие, чем счастье. Постоянное счастье - это удел коровы, стремящейся на пастбище. Тогда как любовь - это весь спектр человеческих эмоций, от прекрасных до ужасных.
- Герой романа "Леонид обязательно умрет" обладает способностью летать. Что для вас означает состояние полета?
- Это дыхание души. Когда дыхание души свежее, тогда происходит полет.
- Почему ваши романы не экранизируются?
- Они слишком дорого стоят. Достаточно того, что спектакли по моим пьесам идут в лучших театрах страны.
