Ну как представить себе новогодние праздники без балета «Щелкунчик»? Это — у нас, на родине чудесной музыкальной сказки Петра Ильича Чайковского. А как в других странах? Оказывается, волшебный сюжет про заколдованного принца и спасшую его девочку точно так же любим во всем мире. И принесли его туда в большинстве случаев русские артисты балета.
Американцы знают: декабрь — время «Щелкунчика». Вместе с ораторией Генделя «Мессия» балет Чайковского стал здесь одним из знаков Рождества.
Этот балет появился за пределами России в 1934-м, причем сначала в Англии (в хореографии Петипа). В Нью-Йорк прибыл и того позже — в 1940-м, представленный силами «Русского балета Монте-Карло». В 1944-м партитуру Чайковского впервые поставили американцы — Сан-Францисский балет, да так удачно, что ее предрождественское исполнение стало в городе традицией. Наконец, в 1954-м в своей молодой труппе «Нью-Йорк Сити-балет» спектакль поставил Джордж Балачин — бывший танцовщик Мариинского театра Георгий Баланчивадзе.
Сегодня «Щелкунчик» Баланчина в Америке — святыня. Посещение его — ритуал. А для «Сити-балета» еще и солидный источник дохода: спектакль занимает сцену Театра Дэвида Кока в Линкольн-центре с конца ноября до первых чисел января, и хотя разброс цен изряден — от 29 до 200 с чем-то долларов, — на детей денег не жалеют.
Баланчин, горячо любя музыку Чайковского и помня питерского «Щелкунчика», в котором сам мальчиком выходил на сцену, решил, однако, создать свой балет, учитывая вкусы американского зрителя. Зритель же здесь был сентиментален, оптимистичен и кошмаров не любил. Вот почему у Баланчина совсем нет «гофманиады», и трагический подтекст некоторых страниц музыки Чайковского игнорируется, зато на сцене много веселящихся детишек, для которых созданы прелестные мизансцены, в том числе дивный танец ангелочков.
«Щелкунчик» был первым полнометражным балетом в репертуаре «Сити-балета». В отличие от версии Петипа, девочка по имени Мари и ее Принц остаются здесь детьми и все танцы второго акта наблюдают, сидя на огромном троне и поедая сладости. Дроссельмейер тут мил и добродушен, а мыши большие, пузатые и не страшные. Есть несколько абсолютных танцевальных шедевров, прежде всего «Вальс цветов», где девушки в розовых платьях сходятся и расходятся в восхитительной череде комбинаций.
В 1992 году в одном из старейших театральных помещений Нью-Йорка — Бруклинской академии музыки (БАМ) — Марк Моррис показал свою интерпретацию «Щелкунчика»: иронично-пародийную, человечную и психологичную. Действие происходит в американской семье в 1960-е годы. Но даже перелицовывая знакомое либретто, а иногда превращая все в уморительный капустник, Моррис остается верен тону и ритму музыки (он даже забавно цитирует некоторые движения классического «Щелкунчика»).
Спектакль время от времени возвращается в Нью-Йорк, но в этом году его нет, зато вот уже третий сезон подряд в той же БАМ поселяется на две декабрьские недели «Щелкунчик» Алексея Ратманского.
Постановку эту заказал Ратманскому Американский балетный театр как своему хореографу-резиденту (такова должность Алексея в этом коллективе). Билеты в БАМ дешевле — от 15 до 150 долларов — и расходятся хорошо.
Ратманский, кажется, еще почтительнее к оригиналу, чем Баланчин и тем более Моррис. Но ведь дело в деталях. Это не такой мило-оптимистичный «Щелкунчик», как у Баланчина. Здесь прорывается беспокойство, даже трагизм. Ратманский не только сохранил всю партитуру балета (чего не стал делать в свое время Баланчин), но и высветил ее тайные эмоциональные нюансы.
Мне, например, нравится очень смешная первая сцена на кухне, с новым персонажем — озорным мышонком (его играет мальчик шести-семи лет), и тонкий переход от реальности к мечте, от маленькой девочки ко взрослой Принцессе, какой она себя воображает: уже в первом действии, что дает героям еще один красивый дуэт. А в уморительном дивертисменте второго акта можно увидеть и догадку о том будущем, которое могло бы ожидать героиню, превратись ее мечта о Принце в реальность. Очень современная ирония!
На «Щелкунчике» Баланчина я оказалась рядом с немолодой дамой, которая привела с собой разодетую в пух и прах малышку лет шести. Оказалось — даже не внучку, а правнучку. «Четвертое поколение в нашей семье воспитывается на этом «Щелкунчике», — с гордостью сказала дама. Думаю, что не последнее.
P.S. А как готовит новогодние сказочные спектакли московский Большой театр — читайте в одном из ближайших номеров «Труда».
