- Тенгиз Николаевич, точно помню, как сразу же после катастрофы военные заявили, что "Комсомолец" будет поднят с морского дна.
- Так оно и было. Лодка ушла на дно в 16.50 7 апреля, а к вечеру того же дня член Военного совета Северного флота вице-адмирал Варгин заявил, что погибшая АПЛ не представляет опасности, более того, будет поднята.
Скорее всего, политработник Варгин не представлял, что подлодка ушла на глубину 1680 метров и что опыта подобного рода работ попросту не было.
- Но ведь американцы поднимали в середине 80-х нашу К-129, погибшую в Тихом океане.
- На подготовку той тайной операции они затратили несколько лет. Правда, и глубина там была 5600 метров. В грандиозный проект вложили более миллиардов долларов, и все-таки операция окончилась неудачей - лодка разломилась пополам, наверх извлекли только ее носовую часть. Вся эта затея с самого начала казалась безумной - средства на проект выделил знаменитый американский миллиардер Говард Хьюз, у которого к концу жизни проявились отклонения в психике. Большие подобных работ в мире никто не проводил.
Одновременно мне показалось неубедительным и заявление о ядерной безопасности "Комсомольца". На первый взгляд сверхпрочный титановый корпус этой лодки являлся надежной защитой реактора и двух ракет с боеголовками. Но чем больше я размышлял, тем очевиднее становился факт - через 2-2,5 года из "Комсомольца" начнут сочиться радиоактивные материалы.
- Но кто или что там, на дне, мог повредить ракеты?
- Законы физики. Дело в том, что титан является более пассивным материалом, нежели конструкционные стали. При погружении в морскую воду между титаном и сталью начинается процесс электролиза, в результате которого последняя начинает ржаветь и распадаться подобно тающему в воде сахару. То есть оболочки боеголовок и часть трубопроводов реактора обречены превратиться в труху.
В то время я работал в Академии наук СССР. Работы по "Комсомольцу" - моя личная инициатива. Через пять дней после аварии пришел к адмиралу А. Устьянцеву с запиской, в которой изложил свое видение ситуации.
Адмирал показал мне 70-страничный отчет Судпрома, написанный, к слову, за пять дней и утверждавший, что в ближайшие 70 лет опасаться нечего, - титановый корпус "Комсомольца" выдержит все. Я предложил отправить сей документ в мусорную корзину.
- Простите, что за звезды были тогда у вас на погонах?
- Капитана второго ранга. Но дело не в погонах. На Северном флоте был потрясающий по убедительности случай, когда рядом с одной из первых наших титановых подлодок утонула новенькая баржа. Ее пригнали к пирсу специально, чтобы при швартовке не повредилась подлодка. А через четыре месяца баржа пошла ко дну. Сначала думали - диверсия, а оказалось, что баржа насквозь проржавела.
Этот случай мы вспомнили с адмиралом флота Чернавиным, ведь с запиской я дошел до него. Однако адмирал сказал, что волноваться излишне, поскольку еще нет решения Политбюро. Когда я выразил сомнение по поводу того, что электрохимическая коррозия будет ждать решения Политбюро, разразился громкий скандал. Меня решили уволить.
- Неужели судьба "Комсомольца" мало кого интересовала?
- Ну что вы! По престижу страны был нанесен страшный удар. Прежде всего "Комсомолец" представлял собой подлодку XXI века. На ней было применено все самое современное, что только имелось у отечественной науки, она действительно могла сделать революцию в подводном судостроении. Если б не этот случай.
Кроме того, были опасения, что на наш затонувший секретный объект может все-таки проникнуть противник. И третье: АПЛ затонула в зоне экономических интересов Норвегии - в 198 милях от ее берегов. Стало быть, норвежцы могут объявить об экономическом ущербе. Поэтому о коррозии думали меньше всего, а вот идея подъема лодки находила все больше сторонников. Правительство было готово к самым решительным мерам. И в итоге пошло на беспрецедентный шаг, заказав голландцам соответствующий проект.
- Почему именно голландцам?
- Нидерланды имеют одну из самых развитых в мире сетей поисково-спасательных подводных служб. У них есть компании, занимающиеся поиском и подъемом судов уже по 150-160 лет. Проект они выполнили, но за огромные деньги, которые советское правительство им выплатило. Увы, миллионы долларов были потрачены напрасно. И прежде всего потому, что к окончанию проектных работ выяснилось: корпус лодки все-таки сильно поврежден и подъема не выдержит. Кроме того, во взятых в августе 1991 года судном Академии наук "Академик Мстислав Келдыш" пробах воды и грунтов нашли радионуклиды - АПЛ "потекла". То-то и начался вселенский переполох.
- Значит, Тенгиз Николаевич, ваш прогноз все-таки сбылся?
- Вплоть до месяца. О протечках объявили 15 августа, а через 4 дня, 19 августа, грянул путч в Москве, и всем стало уже не до источающей радиацию лодки.
- Просто фатальное невезение! А выбросы с "Комсомольца" на самом деле опасны?
- Первые выбросы, содержавшие стронций и окислы урана, из-за размешивания в воде были практически безвредны. Опасность представляет залповый выброс плутония. Этот материал растворяется в воде, превращаясь в гидроокислы плутония. Он попадает в планктон, которым питается рыба. Через рыбу токсины приходят к человеку - возникает так называемая пищевая цепочка. А Норвежское море является зоной активного рыболовства, впрочем, как и Баренцево. На долю России и Норвегии приходится 95 процентов мирового улова в Норвежском и Баренцевом морях. К счастью, к тому времени начался лишь частичный выброс радиоактивных веществ.
- И как долго это продолжалось?
- Только через год - в 1992 году - при правительстве РФ был создан Комитет подводных работ особого назначения (КОПРОН). Это была настоящая корпорация, головной организацией которой стало закрытое до того времени, а с 1998 года известное на весь мир ЦКБ "Рубин". Под нашим началом работало около 64 институтов Минатома, Минобороны, Минсудпрома. Словом, силы собрались серьезные. Комитет взял на себя руководство операций по консервации "Комсомольца". Работы эти были включены в госзаказ, началось их нормальное финансирование, и дело пошло.
- Где в тот момент работали вы?
- Указом президента я был назначен руководителем КОПРОНа и возглавлял его до самого конца.
- Как опальный "кап-два" оказался у руля такого "корабля"?..
- К тому времени я был уже "кап-раз". А содействие оказал Михаил Дмитриевич Малей, в то время советник президента по вопросам конверсии. Доктор наук, талантливый ученый, он оценил всю меру опасности ржавеющей на дне моря атомный подлодки. Но даже при такой поддержке утверждение комитета проходило непросто: дважды пропадал указ, подписанный президентом, трижды - документы, идущие к главе государства на промежуточных этапах. И только после вмешательства Верховного Совета, обратившегося к Ельцину, решение было принято.
- Значит, наши ученые отказались от подъема АПЛ?..
- Напомню, к тому времени уже выяснилось, что поднимать "Комсомолец" нельзя. Ведь главное было не допустить залпового выброса плутония. Соорудить саркофаг на большой глубине нереально. Тогда решили превратить в саркофаг сам корпус лодки. Для этого требовалось надежно перекрыть все конструкционные проемы, а также проломы, полученные в результате аварии.
Все оказалось значительно сложнее, чем мы ожидали. Ведь работать под водой предстояло при давлении 168 атмосфер! Плюс меняющиеся по нескольку раз на день течения, минусовая температура - а там она составляет минус 0,9 градуса, низкая видимость в полтора - максимум три метра. Словом, высадка на Луну выглядела более простой задачей.
Но наша наука в очередной раз продемонстрировала чудеса. За полтора года нормального финансирования институты "оборонки" наработали задел на несколько десятилетий вперед. Мы получили новые материалы, технологии, аппараты. К примеру, изготовлен гель "хитозан" на основе хитина, получаемого из панцирей крабов. Стоит разместить его вокруг "чадящего" радиацией объекта, гель тут же начнет поглощать из воды тяжелые металлы, в том числе уран и плутоний. Благодаря нашему ноу-хау собравшаяся в нем грязь не вымывается, а морские микроорганизмы его не потребляют.
Изобретены также пластыри, способные приклеиться прямо в воде к каким угодно поверхностям и даже при отрицательных температурах. А чего только стоит самоходный аппарат "РОВЕР", оборудованный осветительным прибором и телекамерой, способный заползти в любые проемы и углы? С его помощью мы заглянули внутрь несчастной подлодки.
- Что вы там увидели?
- Нагромождение металла, искореженные трубопроводы. Человеческих останков, конечно, не обнаружили - слишком много времени прошло. Попутно сделали еще одно открытие: оказывается, и на такой глубине живет планктон. Но самое неприятное, мы увидели разгерметизированные торпедные аппараты и, если не приостановить поток воды, плутоний течением был бы вынесен в море.
Вот почему были срочно начаты работы по консервации АПЛ. Наши операторы, используя подводные аппараты "Мир-1" и "Мир-2", оснащенные манипуляторами, вводили в проемы специальные подушки, которые закачивались морской же водой, заклеивали отверстия пластырями.
Последнюю точку мы поставили в 1995 году. Так что носовая часть АПЛ с тех пор представляет почти герметичную капсулу с радиоактивной начинкой. Кстати, лодочный реактор опасности не представляет, если его не трогать, он пролежит сотни лет. Потихоньку, конечно "чадит", но все накапливается внутри "саркофага". Основная опасность - одномоментный выброс плутония в море - ликвидирована.
- Теперь уже навсегда?
- На ближайшие 30-40 лет - точно. А дальше нужно будет вновь проводить ревизию.
- Подсчитывал ли кто-нибудь величину ущерба, который бы могли понести Норвегия и Россия?
- По нашим оценкам, для Норвегии он составил бы 400 миллионов долларов, хотя норвежская сторона оценила его в 2 миллиарда. Причем такую сумму России пришлось бы выплачивать ежегодно (!), ведь радиоактивное загрязнение действует на протяжении тысячелетий. Для нашей страны он достиг бы 700 миллионов в ценах 1993 года, и опять же - за один год.
Дело в том, что период полураспада плутония равен 22 тысячам лет, а безопасным этот материал становится после 9 периодов. Но за счет течений, перемешивания воды лет на 600-700 последствия аварии пришлось бы устранять.
Мы избежали самого страшного. Теперь по прошествии времени все наши ошибки как на ладони. На всю операцию по консервации "Комсомольца" мы потратили меньше, чем выплатили голландцам за один только проект. Собственными силами на собственные средства мы сумели провести уникальные работы, которых никто никогда в мире не проводил.
- А правда ли, что вскоре КОПРОН был ликвидирован?
- Это произошло в 1994 году, завершало работы уже МЧС. С того самого момента контроль за экологической ситуации в данной точке Норвежского моря возложен на несколько организаций - Академию наук, Госкомэкологию и другие структуры. По моим сведениям, мониторинг "Комсомольца" сейчас вообще не ведется - не хватает средств. Хорошо, что Академия наук готовится в этом году провести замеры вокруг нашего "саркофага" на дне Норвежского моря.