Вчера поздно вечером, когда номер нашей газеты уже был подписан в печать, завершился XXXIX Московский международный кинофестиваль. Он прошел в этом году, как, впрочем, и в прошлом, по усеченной программе: уложился в неделю вместо прежних десяти дней. Центром кинематографического притяжения остался кинотеатр «Октябрь». Здесь, на Новом Арбате, с 9 утра и порой до 2 часов ночи бурлила жизнь, толпились и обсуждали увиденные фильмы фанаты десятой музы. Остальной 10-миллионный город наличие международного кинофестиваля в Москве, похоже, не заметил...
В конкурсе были показаны всего 13 фильмов, из них три российских. В основной программе не было картин из Франции, США, Италии, Ирана, Румынии — как ни крути, главных стран на кинематографической карте мира. Опять-таки в конкурсе практически не было работ крупных мастеров европейской, мировой режиссуры. Времена, когда в Москве побеждали фильмы Федерико Феллини и Франческо Рози, Анджея Вайды и Сергея Бондарчука, Станислава Ростоцкого и Стэнли Крамера, Этторе Сколы и Дамиано Дамиани, Элема Климова и Кшиштофа Кесьлевского, давно остались в прошлом.
Нынче конкурс состоит в основном из работ дебютантов, имена которых мало что говорят даже очень посвященному зрителю. Несмотря на все усилия квалифицированной команды отборщиков, сдвинуть ситуацию в лучшую сторону не получается вот уже на протяжении многих лет. Неслучайно программный директор ММКФ Кирилл Разлогов, представляя членов фестивального жюри, назвал их мучениками, честно предупредив последних, что страдать во время просмотров им придется больше и чаще, чем получать удовольствие. Шутка? Но в каждой шутке есть сами знаете что...
Московский международный изначально существует в невыгодных для себя стартовых условиях. Он проходит вслед за Берлинским и Каннским фестивалями. А уже в начале сентября открывается старейший и престижнейший киносмотр в Венеции. Все лучшие фильмы по сложившейся традиции уходят в эти признанные фестивальные столицы мира. Что-то оттягивает на себя ближайший соперник ММКФ — фестиваль в Карловых Варах, который, к примеру, в этом году заполучил «Аритмию» Бориса Хлебникова, победившую на «Кинотавре». На долю ММКФ в этой ситуации, увы, остаются картины второго и третьего эшелона. Надо ли удивляться, что на фестиваль класса «А», каким является Московский международный, практически не приезжают зарубежные кинокритики? Им нечего здесь искать и ловить.
Да и наша публика уже давно во всем разобралась. На конкурсных показах зал кинотеатра «Октябрь» чаще всего был заполнен лишь наполовину, а то и на треть. Аншлаги случались только на российских премьерах — свои фильмы всегда вызывают повышенный интерес зрителей — и на вечерних внеконкурсных показах, где крутили фестивальные хиты, прогремевшие ранее в тех же Каннах, Венеции, Берлине, Локарно, Роттердаме, Торонто...
Не скажу, что конкурсная программа ММКФ в этом году была провальной. За исключением постыдного, неизвестно каким образом попавшего в конкурс российского фильма «Купи меня» в постановке Вадима Перельмана, с надрывом повествующего о горькой доле проституток, остальные картины были сделаны иногда на среднем, а чаще на достаточно крепком профессиональном уровне.
На заседаниях жюри российской кинокритики, в состав которого вошел и автор этих строк, обсуждались вполне качественные, достойные работы из Японии («Апрельский сон длиной в три года»), Южной Кореи («Обычный человек»), Китая («Хохлатый ибис»), Аргентины («Симфония для Аны»), ряд других лент. Хорошо прозвучали две российские картины — эстетская, исполненная визуального совершенства, хотя и зашифрованная по смыслу притча «Мешок без дна» Рустама Хамдамова, и простая, человечная, без особых стилевых изысков трагикомедия «Карп отмороженный» в постановке Владимира Котта.
Но лично у меня осталось стойкое ощущение, что фильма-события, фильма-открытия, а тем более фильма-шедевра на конкурсном экране ММКФ, который формально входит в клуб главных фестивалей мира, так и не случилось. Более того, возникло чувство, что отборщики ММКФ, как старые цирковые лошади, порой устало ходят по кругу. Вот только один из примеров. Несколько лет назад в конкурсе ММКФ был показан крепко скроенный фильм «Частица», живописующий безысходную жизнь турецких рабочих. На фоне унылого конкурса он тогда получил фестивальное золото. В этом году картина из Турции «Желтая жара» рассказывала о трудной жизни тамошних фермеров. Социальная проблематика практически та же, только из-за плохо прописанного сценария фильм получился на порядок хуже «Частицы». Зачем же его было брать в конкурс? Бог весть.
В 2009 году президент ММКФ Никита Михалков самокритично признавал, что «лицо Московского кинофестиваля еще не определено». С тех пор прошло почти 10 лет — и, увы, мало что изменилось. Фестиваль все эти годы обрастал все новыми программами, зачастую дублирующими друг друга, на нем увеличивалось количество фильмов, доходя порой до астрономических величин (зачем привозить в Москву 360 или даже 250 картин, среди которых так много мусора?), но «физиономия» ММКФ от этого не становилась выразительнее.
Какие ценности поддерживает и утверждает фестиваль, что в нем главное, а что второстепенное? Разобраться в этом, глядя на афишу ММКФ, где смешались жемчужины высокого искусства и фильмы ужасов, документальное кино и канадская анимация, короткий и полный метр, традиционно слабый конкурс и отличные ретроспективы, представляется трудной задачей.
Да, неизменный восторг публики (в том числе и мой) вызывают ленты из внеконкурсных авторских программ «8 с половиной фильмов» Петра Шепотинника, «Эйфория» Андрея Плахова, «Фильмы, которых здесь не было» Стаса Тыркина. Но это, будем откровенны, чужие радости. Замечательные работы таких корифеев современного кино, как Аки Каурисмяки, Ким Ки Дук, Арно Деплешен, Аббас Киаростами, Брюно Дюмон, Агнешка Холланд, Робен Кампийо, Клер Дени, Мишель Хазанавичюс, ставшие хитами нынешнего ММКФ, были впервые показаны, открыты на других кинофестивалях. А уже потом отраженным светом зажглись на экране ММКФ.
P.S. Боюсь показаться скучным, похожим на того самого сивого циркового мерина, который обреченно ходит по кругу, но я уже не первый год пытаюсь достучаться до организаторов ММКФ с одной простой идеей. А именно: им нужно найти в себе смелость отказаться от протокольно-обязательной конкурсной программы, которая отнимает и их, и наши время, силы, нервы и при этом вызывает либо всеобщие нарекания, либо всеобщее равнодушие. Нужно отважиться стать наконец тем, чем ММКФ, по сути, уже давно пытается быть, но тщательно маскирует это под личиной конкурсного фестиваля класса «А». Между тем в сложившихся обстоятельствах Москва могла бы стать столицей большого международного Фестиваля фестивалей, который собирал бы под свои знамена не все подряд, а только лучшее, что есть на сегодняшний день в мировом кино. И тогда потребность в конкурсе в его нынешнем виде отпала бы сама собой.
