Мелодии этого композитора знают и те, кто, может быть, никогда не слышал его имени. Песенка Мэкки-Ножа из «Трехгрошовой оперы» – популярнейший хит ХХ века, звучащий в десятках обработок. Но творчество Курта Вайля несравнимо шире круга джазовых стандартов: им созданы оперная антиутопия «Расцвет и падение города Махагони», балет с пением «Семь смертных грехов», а после эмиграции из нацистской Германии в США десяток мюзиклов, споривших в известности с постановками Гершвина, музыкальное действо «Рождение флага», посвященное созданию Государство Израиль.
К сожалению, в России Вайль звучит незаслуженно редко. И эту несправедливость решила хотя бы отчасти исправить известная певица, солистка Большого театра Александра Дурсенева. 15 ноября в Московском международном Доме музыки она покажет российскую премьеру спектакля «Курт Вайль: Каbarett Musik». На сцену Театрального зала также выйдут американский актер Дэниел Медведев, солист московской «Геликон-оперы» Василий Ефимов и специально созданный для этого спектакля Кurt Weill Orchestra. Постановку осуществил российский актер и режиссер Михаил Елисеев. В преддверии премьеры Александра рассказала, почему, с ее точки зрения, музыка Вайля (со дня рождения которого, кстати, в этом году минуло ровно 120 лет) со временем не только не теряет, а наоборот прибавляет в обаянии и социальной остроте.
– Александра, ваше яркое, красивое меццо-сопрано мы знаем по многим вашим ролям в Большом театре. А в последнее время вы еще и проводите в Доме музыки ежегодные камерные вечера, посвященные творчеству композиторов-классиков. Но даже на этом многообразном фоне Курт Вайль интригует. А чем он заинтриговал вас саму?
– В какой-то мере это произошло неожиданно. Пару лет назад я давала концерт в Санкт-Петербургской филармонии. Туда пришла и моя подруга, солистка Мариинского театра Татьяна Павловская, которая вдруг сказала: «Послушай, я открыла для себя Курта Вайля, и это абсолютно твое, ты должна его обязательно спеть!». Меня, академическую певицу, удивил Танин энтузиазм, и я, честно говоря, быстро забыла про тот разговор. Ненадолго вспомнила о нем, когда Таня переслала мне в Москву ноты Вайля с подстрочниками французских и немецких текстов – с тем только, чтобы и этот сборник отложить в сторону…
А потом я оказалась в Париже, где пела в спектакле Опера Бастий «Борис Годунов». За границей мы, музыканты, имеем обыкновение ходить в нотные магазины, чтобы набрести на что-то неизвестное и свежее. И вот мой взгляд упал на полку с нотами – кого бы вы думали: Курта Вайля! Помню, даже растерялась от неожиданности – оказывается, этот человек так много написал и столько его произведений издано, а значит востребовано исполнителями и публикой. Купила сразу два сборника: тот, что составлен знаменитой канадской оперной певицей Терезой Стратас, и другой – с зонгами Alabama, Bilbao song, Surabaya… Нашла в театре репетиционное помещение, стала играть, петь и не смогла оторваться. И не могу оторваться до сих пор!
– Но от оперы до кабаре – огромная дистанция. Как вы ее преодолели?
– Начнем с того, что Курт Вайль работал на стыке жанров, гениально соединяя академическую и легкую музыку. Это позволило ему занять в музыкальной культуре XX века совершенно особое место. Другое дело, что передо мной, как классической певицей, встал вопрос: в какой мере я могу отойти от своего привычного академизма, выйти из «оперных рамочек» и не впасть при этом в дурновкусие. Это как по лезвию ножа… И трудно, и интересно!
– Как вы составляли программу?
– Из многообразия собравшегося у меня материала (мне еще привезли ноты из Австрии и Германии), я отобрала, как мне кажется, абсолютные жемчужины. А критерий был предельно простой: это должно отзываться в моем сердце. «Отозвались» песни о любви, о судьбах женщин – трагические, лирические, комические. Каждый из зонгов Вайля – это отдельное драматическое произведение, маленький спектакль, а порой и целая жизнь, переданная в трех минутах песни.
– Чем отличался рабочий процесс от привычного вам оперного?
– Над большой партией – такой как Амнерис из «Аиды», Любаша из «Царской Невесты» или Ваня из «Ивана Сусанина» – мы работаем год, а то и два. Сначала разучивание, потом спевка, оркестровые репетиции, работа с режиссером... Постепенно образ персонажа «прорастает» в тебе, появляются новые краски голоса и сценического характера. Тут же все получилось по-другому. На клубном рождественском концерте (он был посвящен выставке моих подруг-художниц и назывался «Мосты Сены») к своему традиционному французском репертуару – Бизе, Массне, Сен-Санс – я добавила Complainte de la Seine Вайля. и этот «Плач Сены» произвел такое впечатление на публику, что я поняла: о, эта музыка стоит того! В следующем концерте я уже спела Yоukali, которую Вайль написал в стиле хабанеры. И вновь меня ждала буря зрительских эмоций. Вот тогда я окончательно убедилась, что Вайля надо петь! И не только петь, но театрализовать.
– Как возник ваш союз с режиссером Михаилом Елисеевым?
– Год назад мы договорились делать вместе для концертного зала «Зарядье» мультижанровый проект на музыку Малера «По краю вечности», надеемся показать его в январе 2021 года. Идеи Михаила мне очень понравились. И долго думать над тем, кого позвать на постановку Каbarett Musik, не пришлось. Я люблю работать с режиссерами, которые «достают» из тебя то, о чем ты порой даже не подозреваешь: каждый из нас – ларец за семью печатями, к которому надо подобрать ключи. Для меня очень важно доверие. Во время наших репетиций я получаю не меньше удовольствия, чем на концерте.
– В песнях Курта Вайля очень важна словесная составляющая: он писал музыку на тексты Брехта и других прекрасных драматургов – Максвелла Андерсона, Айры Гершвина, Пола Грина. Всегда возникает вопрос – как такое исполнять: в переводе, чтобы публика понимала содержание, или на языке оригинала, звучание которого подразумевал композитор?
– Для меня выбор бесспорен: конечно, второй вариант. В творчестве Курта Вайля были три периода: немецкий (он родился в маленьком городке Дессау, учился в Берлине), французский (спасаясь от нацистов, перебрался в Париж) и американский (переехал за океан в 1935 году). Всюду он писал на языке страны, а они очень разные: немецкий более брутален, во французском слышна истома, «американский» английский отдает голливудским блеском. И все эти особенности отражаются в музыке. Плюс смысловая многослойность самих текстов, которые при напускной веселости большей частью трагичны. Это печальные истории в обличии легкой музыки. И от того они только больше «цепляют». А чтобы содержание не потерялось, выступление будет сопровождаться видеорядом с русскими переводами и атмосферными картинами художницы Жанны Яковлевой.
– Кто ваши музыканты?
– Под проект родился новый коллектив, который мы так и назвали Кurt Weill Orсhestra. Это секстет замечательных музыкантов, в который вошли скрипач Александр Барклянский, виолончелист Андрей Березин, контрабасист Александр Павлов, пианистка Надежда Котнова, кларнетист Евгений Варавко и аккордеонист Сергей Осокин. На первых репетициях мы спорили буквально до хрипоты – у каждого было свое представление о том, как должна звучать эта музыка. Но теперь, обретя согласие, просто кайфуем от найденного общего дыхания.
– Кто еще принимает участие в вашем спектакле?
– Солист «Геликон-оперы» тенор Василии Ефимов. Будучи прекрасным певцом, тонко чувствующим стиль, он еще и великолепный актер, и надежный сценический партнер. А в роли конферансье выступит молодой американский актер Дэниел Медведев. Он и носитель языка, и человек, выросший в театральной среде Бродвея. Добавлю, что либретто написала драматург из Мюнхена Ольга Реквава.
– Подытоживая – как вам кажется, чем Вайль созвучен сегодняшнему дню?
– Он классик XX века, а классика актуальна во все времена. Но сегодня такое искусство, мне кажется, особенно ценно своей смелостью и предельной честностью. Про Вайля, как и про его великого соавтора Брехта, можно сказать, что главным смыслом их творчества и всей жизни было сказать правду. Чего бы она им ни стоила. К сожалению, повторю – в России Вайль еще не открыт по-настоящему. А пора – как раз правды в сегодняшнем воздухе страны не хватает.
