В первые два дня на Берлинале были показаны фильмы весьма средние, неизменно заполняющие конкурс – но также и картины, справедливо претендующие на призы. Среди последних – милейший «Хеди» тунисского режиссера (он же автор сценария) Мохамеда Бена Аттиа. Этому дебютанту, обладающему скромным обаянием минималистской режиссуры, патронируют знаменитые братья Дарденны, которые выступили в роли копродюсеров ленты – внутренне напряженной, а по видимости незатейливой.
Цементирует историю, да и в сущности весь фильм – антигерой по имени Хеди (изумительно естественный, способный быть закрытым, чуть ли не аутичным, а также прелестным, сексуальным, актер Мажд Мастура). Занимается он продажами авто в компании «Пежо». Мелкий, так сказать, коммивояжер. В те несколько дней, что происходит действие фильма, он, а точнее его мама и брат, проживающий во Франции, готовятся к его свадьбе. Невеста – из мелкобуржуазной семьи, особенного интереса у Хеди не вызывает, но ритуальная тунисская жизнь требует от двадцатипятилетнего парня подчинения.
Все эти заботы Хеди скучны и совсем не интересны. Пока есть немного времени, он едет в командировку и встречает «девушку своей мечты» – старше его на пять лет, многоопытней и свободнее. Из затурканного сына волевой матери Хеди превращается, нет, вот-вот готов превратиться в самостоятельного и внезапно взрослеющего мужчину. Однако сюжетные события и внутренние сомнения затрудняют не только горько-сладкий финал, но лишают картину молодого режиссера малейшего налета мелодраматизма. Да, это «простая история» в духе бельгийских братьев, знающих толк в становлении человеческого достоинства и в необходимости выбрать собственный путь, каким бы тяжким он ни был. Некоторая вторичность тунисского дебюта искупается, во-первых, тем, что личные отношения тут сопряжены с невидимым и важным социальным фоном постреволюционной ситуации в этой арабской стране, мотивирующей поступки и переживания героев. А во-вторых, актерской точностью протагониста картины, которого уже сравнивают с Оливье Гурме, достовернейшим (на экране) избранником Дарденнов.
Второй фильм, обязанный получить если не «Золотого медведя», то хотя бы награду за режиссуру – «Море в огне» итальянского документалиста Джанфранко Рози. Этот документ – произведение высокой художественной пробы, слишком часто лишь имитируемой в игровых фильмах. Но Рози умудрился обойти все стереотипы так называемого социального и вместе с тем поэтического, чуждого выспренних приемов кино.
.jpg)
Кадр из фильма «Море в огне»
Случайно оказавшись на острове Лампедуза, чтобы снять короткий фильм, Рози там застрял на год и сделал неподдельную «маленькую трагедию», в которой смешал повседневную жизнь островитян – детей и рыбаков – с историями беженцев, нелегально прибывающих в Италию полуживыми или мертвыми. Избежав слезливости и политкорректности, Рози показал обыденные печали, радости, игры местных детей во главе с едва ли не гениальным подростком Самуэле (в его роли Самуэле Пучильо). Убедительность его присутствия на экране пробивает зрителей до дрожи, вызывает сочувствие, удовольствие и неподдельную горечь.
Фрагменты историй нескольких местных семей. Фрагменты забав и прозрения мальчика. Фрагменты участи беженцев, оказавшихся на перевалочном пункте острова изнуренными или там же погребенными. История единственного доктора, врачующего все хвори итальянцев, но и отвечающего за состояние вновь и вновь появляющихся на морском горизонте африканцев – тех, кто все-таки добрался с помощью спасателей до твердой земли.
Фрагменты этих историй сюжетно не пересекаются. Существуют как бы в параллельных мирах. Однако так кажется лишь на уровне интриги, плетением которой пренебрегает режиссер, озабоченный скрытыми толчками и сближениями большой истории, связывающей незнакомых людей, более, казалось бы, счастливых и совсем несчастных. Имеющих шанс на лучшую долю и островитян, сникающих от старости или болезней.
На фестивалях полно фильмов на главную сегодня тему беженцев. При этом их авторы, в основном европейцы, чаще, чем хотелось бы, всего лишь, увы, эксплуатируют этот «модный» тренд. Джанфранко Рози претворил столь жгучие конфликты в человеческую – в бесчеловечном мире – сагу о бремени жизни вообще. О бремени конкретном и – универсальном. Если столь благородную режиссуру жюри не оценит, травму переживут зрители.
Критики и журналисты встречали Рози на пресс-конференции десятиминутной овацией. Случай нетривиальный.
