Удивительно, но фильм "Сомнение", поставленный по пьесе, которая принесла своему автору Джону Патрику Шенли Пулитцеровскую премию и театральную премию "Тони", поначалу вызывает ассоциации с комедией "Дьявол носит "Прада". И дело тут не только в Мерил Стрип, в обеих картинах играющей жестких, властных и убежденных в своей правоте руководительниц, но и в двух замкнутых мирах, где не приветствуется отступление от установленных правил, и в двух доверчивых девушках, с любопытством и ужасом наблюдающих за тем, что происходит вокруг. Но вопрос, как именно одет дьявол в "Сомнении", остается без ответа: среди героев фильма отсутствует сыщик, который смог бы разобраться в ситуации, и финал истории остается открытым.
Сестра Алоизия (Мерил Стрип), директор католической школы имени Святого Николая, недолюбливает отца Флинна (Филип Сеймур Хоффман): тот читает прекрасные проповеди и любит детей, но при этом кладет в чай три куска сахара, курит, плюс у него слишком длинные ногти. Сестре Алоизии нужны сильные эмоции - энергия ее ненависти слишком сильна, чтобы изливаться только на учеников, чьи проступки незначительны, и поэтому она выжидает, когда отец Флинн совершит серьезную ошибку. И когда простодушная сестра Джеймс (Эми Адамс) докладывает ей, что единственный чернокожий ученик, вернувшись от отца Флинна, "вел себя странно", с губ сестры Алоизии срывается: "Итак, это случилось!" На дворе 1964 год, нравы смягчаются, детей учат танцевать босанову. "Даже ветер - и тот изменился!" - зло скажет Алоизия. И обвинить священника в пристрастии к сахару и шариковым ручкам не выйдет. А вот педофилия (в фильме это слово ни разу не прозвучит) - это куда более серьезно.
После этой сцены фильм из бытописания католической школы превратится в психологическую загадку, где лакомые кусочки будут подброшены и тем, кто полагает, что отец Флинн чист, и тем, кто считает его "грязным". История с церковным вином, странный разговор сестры Алоизии с матерью мальчика (Виола Дэвис) и игра Хоффмана, напоминающая календарь с переливающейся картинкой... Обаятельный толстяк на мгновение превращается в порочного хитрюгу и вновь становится несправедливо обиженным. И если актерская работа Виолы Дэвис и Эми Адамс не вызывает особенного восхищения, то Стрип и Хоффман номинированы на "Оскар" более чем заслуженно.
Шарада останется неразгаданной, но особенной тревоги это не вызовет. Шенли нагнетает напряжение как-то уж слишком аккуратно: пару раз в кадре перегорает лампочка, монахини ведут беседу о том, что одну из них ударило веткой, сломавшейся из-за ветра. Эти события можно понимать и как метафору: во время появления шариковых ручек был убит президент Кеннеди, назревала война во Вьетнаме, ветки и щепки летели во все стороны, и судьбы ушедшего из школы отца Флинна, и мальчика Дональда, и сестры Алоизии на этом фоне были мелки и незначительны; и Джон Патрик Шенли лишь подчеркивает это, используя в финале картины съемку сверху.
