
От дорожной лихорадки трудно излечиться. Стоит только ее подхватить, как начинаешь и вправду думать, что лучше один раз увидеть неизведанные места, чем следить за невнятным бормотанием блогеров. Впрочем, есть еще и книги, зовущие в дорогу — в настоящее или прошлое.
«Лучшие путешествия 2020»
Щедро иллюстрированное издание с подсказками любителям дальних странствий. Ни коронавирус, ни усмешки скептиков не помеха вечным искателям впечатлений. Одна мысль их гложет: куда поехать? Может, в тихий, крохотный Бутан с благоухающими хвоей Гималаями и древними монастырями, где как раз сейчас в полной красе предстает прекрасная буддийская весна? Или махнуть по Иорданской тропе, а потом пастушьими путями Западных Балкан? Неплохо побродить и в либерийском парке Сапо, где есть шанс встретить слона или карликового бегемота. К тому же Либерия — отличное место для серфинга. Манит огненным фламенко испанская провинция Кадис, а ирландский Голуэй — не-унывающими уличными музыкантами. А пряные лабиринты марокканских базаров, имперские дворцы Феса и Касабланки? И почему бы не окунуться в 6000-летнюю историю таджикского Саразма, не поспать в юрте кочевников, представляя, что где-то тут бывали Марко Поло и Чингисхан? И пусть после этого кто-то попробует оспорить, что движение и дороги — самые прекрасные дары на свете.
Константин Салтыков «Интимный Щедрин»
Воспоминания сына великого сатирика, изданные в 1923 году и сейчас впервые воспроизведенные, при своем изначальном появлении вызвали резкие нападки: мол, изобразил отца однобоко, без капли сыновней любви, с акцентом на отрицательные черты. Что не совсем так. Домашний портрет Михаила Евграфовича полон живых любопытных деталей. Собратья по перу в доме бывали редко. Заходил «одетый с иголочки, в узких клетчатых брюках» Некрасов, чьим талантом отец восторгался, но за пристрастие к картам не жаловал. Лишь когда хоронили «печальника земли русской», едучи на кладбище, затеял с соседями по карете игру в винт, чтобы душа покойного возрадовалась. Восхищенно отзывался о Тургеневе, ценя его превосходный литературный язык и сожалея, что не может выражаться столь красочно. В правящих кругах Щедрина не считали политически опасным, почитывать почитывали, но выводов не делали. Он был нервным, часто болел, однажды его лечил Иоанн Кронштадский, глаза которого, говорят, пронизывали насквозь.
«Как любил мой отец Россию, как скорбел ее скорбью, видно из всех его произведений. Особенно ярко выразилась эта бескорыстная любовь к родине, нищей, темной, но сердцу милой, в заключительной главе «Убежища Монрепо» и сказке «Пропала совесть», — пишет Константин Михайлович Салтыков, которому самим родителем было завещано ставить звание литератора выше всего. И хотя, по собственному признанию, он «уна-следовал от отца не его могучий талант, а только болезни», эти снабженные семейными фото мемуары — свидетельство незаурядного дара.
Вадим Эрлихман «Дракула»
Возможно, живший в XV веке Влад Дракул и затерялся бы в когорте валашских, молдавских и трансильванских господарей, не выделись он особо жестоким норовом даже в ту далеко не вегетарианскую эпоху. За манеру сажать противников на кол его прозвали Цепеш — «Колосажатель». Впрочем, этими забавами тогда трудно было кого удивить, и могли бы они кануть в пучину веков, если бы... Если бы не буйное ирландское воображение Брэма Стокера. Будучи директором одного из лондонских театров, он между делом сочинял заурядные романчики. Неожиданно его опубликованный в 1897 году вампирский роман «Дракула» получил оглушительную известность. Реальный Цепеш отличался зверствами без наклонностей кровососа. Однако ж благодаря Стокеру имя Дракулы стало ассоциироваться именно с вампирами. Поспособствовал тому, конечно, и фильм Копполы «Дракула», и добрая сотня других кинолент на ту же жутковатую тему, исправно снимаемых на протяжении уже столетия.