Для Сергея Никоненко Есенин — маяк, освещающий путь с юношеских лет, когда актеру довелось сыграть главную роль в фильме «Пой песню, поэт...», увидевшем свет в 1971 году. А в 1994-м Никоненко создал Есенинский культурный центр на Арбате, в доме, где когда-то жил Есенин с первой, гражданской женой Анной Изрядновой и где родился сын поэта Юрий. По удивительному совпадению в том же доме с самого рождения живет и сам Сергей Никоненко. В интервью «Труду» Сергей Петрович рассказал о своем детище, о любви к есенинскому творчеству и о родной Москве.
— Сергей Петрович, работает ли сейчас ваш музей на Арбате?
— Работает. Музеем руководит мой сын Никанор, которому я передал полномочия — все-таки мне уже 84. К сожалению, с каждым годом все меньше людей посещают музей. Раньше экскурсий здесь было гораздо больше. Хотя любовь к Есенину в сердцах людей не угасает, наверное, просто суеты стало больше.
— В чем уникальность этого арбатского места: Сивцев Вражек, 44, где находится Есенинский культурный центр?
— Тут витают великие тени. Прямо рядом с этим домом находились квартиры, где жили Пушкин, Блок, Андрей Белый, историк Сергей Соловьев и его сын — поэт Владимир Соловьев, Петр Чайковский, автор русского словаря Ушаков, поэт Александр Тихомиров. К Владимиру Соловьеву захаживал в гости Лев Толстой. Кстати, в том доме родился и ваш покорный слуга.
— Расскажите, пожалуйста, об Арбате своего детства.
— Арбат, одна из самых старых улиц Москвы, появился еще до Ивана Грозного. Во дворе, где прошло мое детство, существовали кодексы чести. Драки — до первой крови. Мы бегали по крышам арбатских домов. Между прочим, у меня никогда не было зимнего пальто. Зачем, если все бегом?
— Нет ностальгии по тому старому Арбату?
— Булат Окуджава сравнил Арбат с рекой, а в одну реку, как известно, дважды не войдешь. Арбат был совсем другим во времена моего детства, сравнивать его с нынешним нелепо. Я живу в Переделкино, хотя на Арбате бываю каждую неделю. Ностальгия — болезненное чувство, а я уже думаю о здоровье.
— На ваш взгляд, психология «типичного москвича» изменилась?
— Ну конечно. Сколько теперь машин ездит по Москве, и какие машины! А психология вечного пешехода и психология водителя — вещи очень разные. В 1950-е многие купались в Москве-реке. Просто говорили: «Айда купаться!» — и сразу было понятно, куда идти и зачем. Сейчас же никто из благоразумных граждан не рискнет купаться в центре Москвы. В каждом дворе — забор, шлагбаумы, замки, разделяющие людей, и это ужасно. В таких условиях нет праздника жизни, хотя они, праздники, объявляются каждую неделю. Канула в Лету хлебосольная Москва. Раньше даже бедные люди любили накрыть стол и пригласить гостей. Выпивали, танцевали, снова ели-пили — гуляли от души. Сегодня домой гостей звать не принято, все больше в рестораны...
Не сочтите за пустое бурчание, просто даже мне, москвичу в первом поколении, есть что с чем сравнивать.
— Кто из мастеров ВГИКа был истинным москвичом?
— Например, Юлий Яковлевич Райзман. Его отец Яков Ильич обшивал знаменитостей, до революции шил фраки и парадные костюмы для великих князей и членов императорской семьи. Сам Юлий Яковлевич был очень элегантным, с изысканными манерами. Говорили, он своими руками шил себе костюмы. Мой учитель Сергей Герасимов тоже был элегантным, но костюмы заказывал у портных. Сейчас придешь во ВГИК и теряешься: профессора в джинсах, студенты в них же, да и сам я тоже в джинсах хожу. А раньше сразу было видно: это студент, это профессор, а это артист. Теперь же, как говаривал классик, «все смешалось в доме».
— Известно, что роль Есенина в фильме «Пой песню, поэт...» вы получили по рекомендации Михаила Ромма. А когда вы впервые услышали имя поэта?
— Наша соседка шила белье, в том числе для танцовщицы Айседоры Дункан. От соседки я впервые и услышал имя Сергея Есенина.
— Кто ваши родители?
— Мама Нина Михайловна — стеклодув, работала в горящем цехе завода. Отец Петр Никанорович был на войне шофером, а после войны руководил рыболовной секцией спортобщества «Динамо». Отец мне говорил: «Сережа, старайся не обращаться к врачам, а то непременно чего-нибудь найдут и залечат. У нормального человека могут быть две болезни: отравление и простуда. Если простудился, выпей стакан водки с ложкой перца или молока с медом — и спи. А если отравился — то стакан водки, но уже с ложкой соли, закуси черной корочкой и пока не ешь». Отец дожил до 80, хотя был тяжело ранен и в Гражданскую войну, и в Отечественную. До 80 лет я редко обращался к врачам, а сейчас регулярно обследуюсь. Мои родители были очень выносливые, трудолюбивые люди, и эти качества перешли и ко мне. Мама была легкой на подъем, с хорошим характером, и я получился не вредный.
— Вы рано начали трудовой путь. Кем вы работали до ВГИКа?
— И кондуктором троллейбуса № 6, и разносчиком газет. Правда, из кондукторов быстро ушел, а вот лямку почтальона тянул несколько лет. Мне достался большой участок — от Никитского бульвара, дом 12, через кинотеатр «Художественный» и до магазина «Меха». Ходил с огромной сумкой через плечо. После школы поступал в четыре театральных вуза Москвы. Особенно хотел учиться в «Щуке», потому что она была в пяти минутах ходьбы от моего дома, но меня никуда не брали. Последняя надежда оставалась на ВГИК. Вот туда меня приняли.
— Зато сколько ролей вы потом сыграли!
— Впервые посчитал своих персонажей, когда мой сын, ученик 8-го класса, писал диктант. Я придумал такую хитрость, чтобы он старался не делать ошибок в названии фильмов и героев родного отца. Говорят, я рекордсмен по количеству ролей в нашем кинематографе. Но сейчас для меня важнее театр. Я играю в театре «Русская песня» в спектакле «Калина красная» и в ряде антреприз. Много гастролируем по стране со спектаклями.
— Вы же дружили с Василием Шукшиным. Каким он был человеком?
— Не могу сказать, что мы дружили. Все-таки он был старше меня на 12 лет, на момент нашего знакомства уже зрелый художник. Но он много времени проводил в мастерской, где я учился. Сначала на моем курсе училась вторая жена Шукшина Лидия Александрова, а его перевели на курс ниже, потом третья — Лидия Федосеева. Одно время Василий Макарович жил в моей квартире и спал на той самой раскладушке, что и Никита Михалков, и Гена Шпаликов, да и кто на ней только не спал! Шукшин без проб утвердил меня на роль Васьки-чудика в свою картину «Странные люди», а также на главную роль в фильм «Земляки» (из-за смерти Василия Макаровича картину снимал Валентин Виноградов).
Василий Макарович был хорошим человеком и большим художником. Очень любил свою жену Лидию Николаевну, девочек, которые снимались в моей картине «Птицы над городом». И Россию он любил настоящей, искренней любовью. Большой человек невысокого роста, с очень сильным характером и с короткой жизнью. Я считаю, что у Шукшина и Есенина много общего. Но это тема целой диссертации, а я все-таки не профессор, а лишь актер и режиссер.
