— После фильма «Поп» к вам подходили коллеги и зрители со словами восхищения и признательности. Как воспринимаете похвалу в свой адрес, любите ли комплименты?
— Как сказала Фея в сказке «Золушка», приятно ездить на бал, когда ты этого заслуживаешь. Получать комплименты, конечно же, легко и радостно, но другое дело — как к ним относиться. Я всегда делю все хорошие слова, положительные отзывы о своей работе, среди которых «Вы прелесть», «Вы гений», на два, а порой даже на три. А что в результате остается, складываю в трудовые заслуги. Правда, реакция зрителей в Выборге после фильма «Поп» меня тронула до глубины души, и я даже не стал производить математические действия. Люди сидели в зале до последнего титра, затаив дыхание, а выходили с другими глазами.
— В фильме Владимира Хотиненко «Поп» у вас был особенный взгляд нечеловеческой глубины. О чем вы думали, когда так смотрели на то горе, которое переживал советский народ во время войны с фашистами?
— О чем мог думать священник? О небе и Боге. Я же скорее представлял реальные фотографии времен войны, большое количество которых пересмотрел в наших архивах. В те времена люди очень любили фотографироваться, причем как наши, так и немцы, и поэтому осталось много свидетельств в виде снимков.
— Хотите сказать, что в работе над образом отца Александра вы четко осознавали, где вы, а где ваш герой, и абсолютного перевоплощения не было?
— До сих пор я так для себя и не решил, должны ли роли оказывать такое сильное действие на актера, чтобы каждый раз он менялся, брал от них
— Как сказал в своем стихотворении «На смерть Комиссаржевской» Александр Блок, «сколько надо отваги, чтоб играть на века, как играют алмазы, как играет река, как играют алмазы, как играет вино, как играть без отказа, иногда суждено?» На ваш взгляд, актеру в первую очередь требуется отвага?
— Актеру, как и мужчине, который хочет состояться, необходимо быть эгоистом, иначе нельзя. Актерская профессия — одна из самых эгоистичных. Да и каждый мужчина в своем деле эгоист, и женщину он туда не пустит. Вы готовы отдаваться — и отдаетесь, растворяясь в мужчине. Тогда как мужчине нельзя растворяться, иначе он легко себя потеряет. Умная женщина это понимает и никогда не попросит от любимого мужчины такой жертвы — полностью отдаться любви. В этом эгоизме состоит мужское спасение.
— Ваш герой отец Александр говорит о своей супруге, матушке Алевтине, что она хоть и ноль, а он единица, но без нее он ничто, и её предназначение в том, что она его «точильный камень», благодаря которому он обретает истину. А какая миссия в философском плане у вашей супруги Елены?
— Меня
— Как человек с большим опытом семейной жизни вы допускали, что ваш герой, отец Александр, мог быть со своей матушкой и грубым, и несправедливым, а не таким терпеливым, как с прихожанами?
— Конечно, ведь он живой человек. Но в отличие от всех нас, пожалуй, только в кругу своей семьи священник мог себе позволить, что называется, расслабиться и даже проявить резкость. Как, впрочем, и матушка. Это их личная жизнь, право на которую имеет каждый. При этом я хорошо понимал, что реакция священника в корне отличается от моей личной реакции на работе или дома. Признаюсь, я пытался научиться так же терпимо относиться к людям и понимать их, как это удавалось моему герою в фильме «Поп». Для роли это было просто необходимо. Например, когда мы снимали сцену казни партизан, которую пытался предотвратить отец Александр, то в одном дубле я довольно грубо толкнул женщину из массовки, которая махала руками, отгоняя налетевших ос, и в результате получилось ужасно. Но постепенно мне удалось забыть о некоторых своих недостатках. Когда я был в костюме священника, с нательным крестом, то физически не мог курить.
— Но вам довелось одновременно сниматься в фильме Никиты Михалкова «Утомленные
— К счастью, мне не приходилось утром играть священника, а вечером — офицера НКВД. Хотя в обеих картинах одно время действия — Вторая мировая война. Но мои герои по своей сути абсолютно разные люди, да и служение у них разное.
— В связи с кризисом актеры очень пострадали материально...
—