09:26
Сны мечты в Нью-Дели
Новости
Агишева Гузель
А день, какой был день тогда?
Ах да - среда. Владимир ВЫСОЦКИЙ.
КАКИЕ НАШИ ГОДЫ!
А день, какой был день тогда?
Ах да - среда. Владимир ВЫСОЦКИЙ.
КАКИЕ НАШИ ГОДЫ!
День не задался. Молоко скисло, а дочка чай без него не пьет, ушла без завтрака. Она учится на турменеджера и работает в рекламном агентстве, куда ее распределили жулики: за десять тысяч англоязычные курсы, "готовим элиту туристического бизнеса с обязательным супертрудоустройством". Дали место секретарши-курьера.
70 рублей леваку на работу добраться. Я монтажница на оптико-механическом заводе, платы паяю. Работой горжусь: нужна твердая рука, хорошее зрение, аккуратность и бесконечное терпение. Платят нормально, больше сделаешь - больше получишь.
Работают...
Это была блажь - билет на поезд. Зачем ехать 27 часов, если самолетом всего час сорок? И риск - кто еще подвернется. Но потянуло. Чай в ажурных подстаканниках, поля в окошке, флажки в загорелых руках станционных смотрительниц, а за широкими задами смурных этих теток крошечные, с наперсток, огородики. И разговоры под мерный стук колес...
Похоже, с Верой Николаевной быть нам в купе вдвоем. Она искренне радуется - значит, не придется карабкаться наверх.
Тонкие пальцы, густые волосы с обильной проседью, печальные карие глаза. Голос глухой, усталый. Княжна Мэри на пенсии. А может, Наталья Николаевна Гончарова. Ну очень красива. "Что вы, - смущенно смеется она, - какая уж тут красота. Муж всю жизнь пил, а я его жалела, бросить не смогла..."
За три минуты до отправки поезда в купе вошел молодой человек и нарушил нашу идиллию. Открыл ноутбук, стал рассылать эсэмэски и отвечать на звонки. Такой ни за что не поменяется, видимо, подумала соседка и уставилась в окно.
Нарисовалась проводница. Плюмбум, не отрываясь от экрана, протянул ей кончиками пальцев билет, потом вспорол бутылку пива и...
- А в Москве изучают туркменский?
- Нет.
- А почему тогда мы изучаем русский?
Этот диалог приводит учительница русского языка из Ашхабада Марина Пассюк.
Вопрос логичный. И тем труднее на него ответить так, чтобы ответ пришелся по сердцу. Чтобы маленький человек, у которого вопросов больше, чем ответов, захотел изучать другой язык. Тогда он сможет понять не только своих, но еще и других, русских. И тех, кто говорит на русском, хотя и не русский. И он сможет объяснить этим людям, что чувствует сам. И фильмов сможет смотреть гораздо больше. И настроит свою душу так чутко, что она будет откликаться на неожиданные вещи: на строки Пушкина, на строки Бунина, после которых чувствуешь себя беспричинно счастливым...
Невольно пытаюсь ответить мальчику из Ашхабада, потому что его вопрос волнует. Искренностью. И в присланных на конкурс 249 эссе хотелось почувствовать именно искренность. Потому что поверить можно только такому учителю. Поверить и полюбить другой язык, литературу, способ мышления, душу, которую принято считать столь загадочной.
Не буду лукавить: часто хотелось написать на полях, как писали наши учителя: "Недостаточно раскрыта тема". Даже на работах бойких, гладких по форме и не особо пафосных, хотя пафос захлестывает многих. И даже на тех, что не изобилуют хрестоматийными цитатами и стихами по программе. Когда нет высокопарных банальностей,...
Возле контролера метро обескураженно топчется пожилая супружеская пара. Седые, с нежным
Возле контролера метро обескураженно топчется пожилая супружеская пара. Седые, с нежным младенческим румянцем и фарфоровыми зубами. Мужчина, улыбаясь, пытается объясниться по-английски. Контролерша хмуро их игнорирует, она бы отогнала иностранцев без церемоний, да языков не знает. Парень из толпы подсказывает: "Они конкретно ищут туалет", - "Да где ж я им его возьму?!" - взрывается та. Как всегда, подходит кто-то сердобольный: "Пусть до "Беговой" остановку проедут, там, как выйдешь из перехода - такой забор тянется, в нем дыра, туда все из окрестных торговых палаток ходят". Поди объясни этим белым людям про одну остановку, забор и про...
У жителей Бергштрассе несколько раз на дню появляется возможность подумать о быстротечности жизни. Совсем как у Юлия Цезаря, который на колесницу сажал раба, и тот каждый час возвещал: "Цезарь, помни - ты смертен!" Только Пивная гора отделяет Бергштрассе от крупнейшей в Эрлангене клиники ордена иезуитов Вальдкранкенхаус, так что яркий реанимобиль или вертолет санавиации нет-нет да и нарушит атмосферу счастливой праздности.
Даже неловко как-то: кого-то под вой сирены уже везут с мигалками, в коме или с инфарктом, а тут никогда не смолкают "шутки юмора"... Тихая музычка и дивное позвякивание запотевших кружек. Временами начинает казаться, что реанимобили снуют, как муравьи, и ты невольно начинаешь думать, что скоро в этом городе все перемрут. Горюнишься и вспоминаешь молодого ординатора Яшу Юсима, персонажа из далекого советского прошлого. Ходи я в церковь, ставила бы свечку за его здоровье, а так при случае только спрашиваю, не слышно ли чего про Яшу, который уехал в Израиль на заре перестройки и как в воду канул. А тут судьба занесла в местечко Теннелое,...
Расставшись с таксистом, Беляковы вкатили чемоданы в просторный лифт. За четыре года ничего не
Расставшись с таксистом, Беляковы вкатили чемоданы в просторный лифт. За четыре года ничего не изменилось, сталинские башни на Волкова по-прежнему внушали, и уже это было хорошей новостью. Нажали кнопку, лифт нехотя пополз вверх. Тут из темного угла кто-то глухо выдавил: "Здрасьте", Беляковы на автопилоте поздоровались. Лицо было темное, распухшее, на глаза надвинута вязаная шапка, будто и не лето на дворе. Незнакомец вышел на их этаже и мгновенно просочился в соседнюю квартиру - дверь, видимо, была не заперта. Прежние жильцы, стало быть, съехали, подумал каждый про себя и улыбнулся давнему воспоминанию: как зашел к ним Женька, парень...
Тайна Ольги Чеховой так и не раскрыта. Уж слишком много вранья о ней написано. На блошином рынке среди отвалов немецкого кича - гипсовых писающих мальчиков, мадонн и гномов - пожилая дама продает "сокровища". Колечки с крашеными стекляшками, бусы, брошки. Все это лежит в баночках из-под крема.
- А баночку продадите?
Дама удивляется:
- Пустую?
Высыпает богатство в треснувшую чашку и протягивает мне:
- А что в ней такого особенного?
- Название фирмы. "Косметика Ольги Чеховой".
- А-а-а, - разочарованно произносит она. - Этим кремом пользовались моя мама и бабушка.
- И что, хороший?
Дама пожимает плечами. А потом интересуется:
- Чехова - чешка что ли?
- Вообще-то немка. Ее девичья фамилия Книппер, но родилась в России, эмигрировала в двадцатом. А в тридцатые - сороковые была звездой немецкого кино.
- Никогда не слыхала, - говорит дама. - Знаю, что кремы были дорогие, мама всегда вздыхала по этому поводу. И книжка у нас была этой Чеховой, "Женщина без возраста". Очень...
"Неужели вам завидовала сама Гурченко?" - изумленно спросила телеведущая у жалкой старушки с графоманскими наклонностями. Та честно отработала свой хлеб: поведала незатейливую историю и раскололась на пару грубоватых приколов от звезды. Тема была интересная, прямо-таки библейская - зависть.
Тепло сидели, правильно говорили, а вывод сделали расхожий: люди всегда завидуют красивым, успешным и богатым. Так, мол, и тьфу на них, завидущих, некрасивых и неуспешных. Работать надо лучше!
Богатым в России не завидуют. Их не любят. Принципиальная разница. Честно разбогатеть в одночасье вообще нельзя ни в одной нормальной стране, и чем цивилизованней она, тем меньше шансов. Если, конечно, ты не сорвал джек-пот в лотерее или не изобрел что-то такое, за что люди готовы платить, - компьютер или Гарри Поттера. Нормальной - в том смысле, что законы в стране работают и все, что "лежит", лежит хорошо. Как, например, в Германии, которая...
Раньше отдыхали долго, теперь отдыхают быстро. Халява с праздниками перестала растягиваться на пол-отпуска. Тут уж либо на свои шесть соток, либо коротать деньки перед телевизором.
Ассортимент телеблюд по случаю торжеств, понятное дело, меняется. Будничные перманентные сериалы сменяют авторские вечера артистов - и "впервые", и в записи. Если кто подумал, что опять о нравах TV - ошибся. Хочется о любимцах народа, артистах. Раз любим - значит, есть за что. За то, что в фильмах интересных снимались, что остроумные, красивые, и, чувствуется, хорошие - совсем как их герои. А главное - скромные. Вот только в последнее время словно сошли с ума и жаждут слышать о себе прилюдно в глаза невероятные славословия. Помните, в "Волшебной лампе Аладдина" падишах приказывает визирям: "А теперь - славьте меня!". И те наперебой:...
Как все в жизни парадоксально: немцы - самые пессимистичные жители Европы. И одновременно - самые вежливые. Это не частное наблюдение, а результаты многих социсследований. Ведь, казалось бы, раз пессимист, должен быть надутый бука и интроверт, не замечающий окружающих, даже если они на голову ему садятся. А он, случайно увидев, что ты развернул карту города и стоишь в раздумье, переходит с той стороны улицы: "Не могу ли чем-то помочь?"
И велосипедист, нагоняющий вас на узкой тропке в лесу, не позвонит в резвый звонок, а крикнет еще издали: "Пожалуйста, осторожно!" И обернется, чтобы послать вдогонку неизменное "благодарю!" или "большое спасибо!" за то, что уступили. И собаки у них, бегущие рядом с хозяином, увидев едущего навстречу велосипедиста, без команды перестраиваются загодя, освобождая законную "вашу" половинку дорожки. И как это у них получается?
На языковых курсах немецкого иностранцы составляют житейский диалог. "Здравствуйте! Можно ли поговорить с герром Шмидтом?" - по-простому сказал вполне зрелый индус. "О Боже! Но это так не по-немецки!" - ужаснулась...
Вечером зашла сияющая соседка - сообщить, что улетают с мужем отдыхать, и попросила поливать цветы. Да какие проблемы! Только странное время выбрали. До майских праздников рукой подать, там уж все рванут на отдых, и ее Михалычу за свой счет дни брать бы не пришлось. "Не, - сказала хитромудрая Галина, - мы любим отдыхать в покое, в атмосфере дружелюбия и всеобщей благожелательности, а нынче и отели полупустые, и одни иностранцы". И, опередив мой вопрос, добавила: "По опыту знаем".
Стала размышлять на эту тему. Солидный здоровяк Михалыч, вылитый артист Борис Андреев, по которому сходили с ума наши мамы, сам же из народа. Это сейчас он бугор и владелец заводика, а начинал-то слесарем, манерам особым не обучен - и когда ему "наши" успели так надоесть...
Знакомая туроператор сказала: "И правильно рассуждают. Сейчас там нашего брата мало. Особенно если отель пятизвездочный, а обслуживание - полупансион. Наш-то человек любит "все включено", чтоб уж есть и пить "от пуза". Что же, спрашиваю, иностранцы едят меньше. "Да нет, - объясняет бывалая дама, - просто они легче раскошеливаются на рестораны".
Цветы, слава Богу,...
Банкир нажал загоревшуюся кнопку селектора: "Ну?" - "Мы навели о нем справки. Он не экономист, а математик. Говорят, чуть ли не гений... ". Банкир скривился: "Если он такой умный, то почему такой бедный". Потом я часто слышала эту фразу от хозяев жизни всех мастей. Вот, мол, как много Обломовых вокруг: умные мечтатели, а нужно быть Штольцами - инициативными, прагматичными.
Об этом как-то рассуждала дама, депутат Госдумы, в одном НИИ: "Хватит жаловаться! Сколько гипермаркетов открылось. Там нужны консультанты по электронике: должен кто-то объяснять покупателям, как пользоваться стиральной машиной или соковыжималкой". Аудитория задышала часто, многие опустили головы - за даму стало неловко. "Товарищ не понимает... ", - сказал бы Жванецкий. Даме казалось, что слишком много ученых развелось, починять примуса некому.
Десять лет назад на эту тему разговаривали с Сергеем Петровичем Капицей, известным ученым и ведущим передачи "Очевидное - невероятное". Он рассуждал о том, что часть людей уехала, поскольку наука...
Есть такая игра: называете понятие, а вам отвечают по ассоциации существительным. Например: "галантность" - "француз", "шарм" - "француженка". Собственно, к чему я клоню? Мы-то их считаем прежде всего "самыми обаятельными и привлекательными", а они-то - ух! Темпераментны, как испанцы, и решительны, как... французы. Застоялся мир в стереотипах.
Только, кажется, отбушевали в конце прошлого года во Франции подростковые демарши - протестовали, жгли машины, возмущались, что к "неблагополучным социальным низам" нет внимания, и вот уже их студенты дружно высказывают правительству свое твердое "нет". Верхи используют против разбушевавшихся малейшую возможность, даже подвернувшуюся Шэрон Стоун. Актриса прилетела в Париж свой "Основной инстинкт-2" презентовать, вот кто-то во власти и подумал: а вдруг молодые французы, такие галантные и темпераментные, прислушаются к мировой звезде. Однако как ни увещевала их звезда, нужно, мол, договариваться, ребята не купились и "с баррикад" не ушли.
Симпатичны...
Известный критик Лев Аннинский как-то сказал в разговоре: "Интернет - это большой забор, на котором пишут все кому не лень".
Когда долго живешь без российских газет, благодарен интернету и взахлеб глотаешь все подряд, пока не поймаешь себя на том давнишнем ощущении, что снова читаешь "заборные" надписи. Интервью с певицей. Как в любом раскованном разговоре, там много нюансов: присутствуют и обиды, и легкая бравада... Их можно прощать, ими можно даже восторгаться... Читаю отклики. Мама дорогая! И возраст-то ее обсуждается - "Да ей уже 56, вот она и завидует молодым!" Певице, которая не прочь уехать от пугающих ее российских реалий, предлагают "катиться на свою историческую родину", плакать, мол, никто не будет. Далее все крепчает. Припомнили "черножопого" мужа...
"Интересно, - глубокомысленно сказал мне один русский мужчина в Германии, - как у них появляются дети? Они же абсолютно асексуальны".
Наблюдение не оригинальное, "асексуальность" скоро бросается в глаза. Хотя у девушек в любую погоду пупки по моде голые, украшенные шариком из нержстали, а на заголенных плечах - стоит скинуть короткую куртку - бретельки от бюстгальтера, которые никто не считает нужным спрятать. Но при этом никакой косметики, никаких там "глазок" и завлекающего смеха. И рюкзак тяжелый она тащит сама, хотя рядом вышагивает парень налегке.
И вдруг словно кадр, по ошибке попавший из другого фильма. Идет девушка. Без слов ясно: наша. Просто-таки несет себя. Так, как учила в "Служебном романе" героиня Ахеджаковой: головка приподнята, походка от бедра. Все...
