Ученых давно занимает феномен кровожадных кроликов (или зайцев) – убийц, злодеяниям которых посвящено огромное количество рисунков на полях средневековых книг. Исследователи отмечают, что кролики / зайцы поселяются на страницах средневековых манускриптов еще в раннем средневековье. Некоторое время они остаются милыми пушистыми зверьками, однако примерно в ХII веке контекст таких изображений резко меняются: длинноухие начинают охотиться на людей, нападать на них с различным оружием, сдирать кожу, вешать и сжигать на кострах. При этом пугающие рисунки никак не связаны с содержанием книг, в которые они помещены, поэтому тексты не позволяли ученым понять их происхождение.
Образ зайцев-маньяков стал столь популярен, что даже на фасаде собора Нотр-Дам-де-Пари имеется изображение рыцаря, пытающегося от них спастись. Также образ кролика-убийцы встречается в «Кентерберийских рассказах» средневекового поэта Джефри Чосера, откуда он был позаимствован создателями британского комедийного сериала «Монти Пайтон».
Историк Джеймс Уэйд из Кембриджского университета выдвинул предположение, что кролики-убийцы могли стать порождением культуры странствующих менестрелей. К такому выводу ученый пришел, исследуя большую рукопись XV века из Центральной Англии, получившую название Манускрипт Хиге.
Автор работы, Ричард Хиге, называет себя священником и воспитателем семьи Шербрук из Дербишира.
По мнению Уэйда, рукопись Хиге была либо стенограммой живого выступления менестреля, либо же скопирована с утраченных ныне письменных заметок, сделанных менестрелем в качестве шпаргалки. Исследователь обратил внимание на некоторые особенности текста, которые могут об этом свидетельствовать. Например, внизу одной из страниц содержится пометка: «Мною, Ричардом Хиге, потому что я был на том празднике и не пил».
Свою работу Уэйд опубликовал в журнале The Review of English Studies. Исследуя манускрипт, он обнаружил запись бурлескного романса, повествующего о группе крестьян, отправившихся охотиться на зайца-убийцу. В дороге они ссорятся, дерутся друг с другом и своими собаками, и, в конце концов все погибают.
«На самом деле охоты здесь не так много. Это скорее грубая безвкусная комедия с шутками о недержании и большим количеством бессмысленного насилия», — отметил Уэйд.
По его мнению, это след, который указывает, что образ зайца-убийцы был порожден в среде бродячих менестрелей и ими же распространялся по всей средневековой Европе.
Как пояснил ученый, это была литература «низкого жанра», предназначенная для непритязательных развлечений. «Эти тексты безумны и оскорбительны, но от этого не менее ценны. В них есть все: от сатирических, ироничных и нелепых до актуальных, интерактивных и мета-комедийных контекстов и образов. Это – настоящий комедийный пир», - подчеркнул исследователь.
