Иван Затевахин: Прагматизм больше присущ людям, чем собакам. У псов куда больше искренности

Главная Культура 00:01 22 Декабря 2023 5242

Биолог и популярный телеведущий издал книгу «Мы, собаки и другие животные. Записки дрессировщика»

Напечатать

У Ивана Затевахина в запасе историй еще на много таких книжек. Фото предоставлены издательством «Альпина нон-фикшн»

У биолога и популярного телеведущего Ивана Затевахина вышла книга «Мы, собаки и другие животные. Записки дрессировщика» (издательство «Альпина нон-фикшн»). Его предыдущий труд под названием «Собаки и мы» существенно дополнен новыми, очень любопытными сведениями. Наряду с давними четвероногими друзьями читатели встретятся на этих страницах с ягуарами, тиграми, леопардами, морскими млекопитающими, жирафами: Так что же главное вынес автор популярной телепрограммы «Диалоги о животных» из многолетнего общения с «братьями меньшими»?

— Иван Игоревич, начнем с главного: с чего началось ваше увлечение животными?

— Само собой, с собак. Это случилось в раннем детстве, а дальше страсть меня уже не оставляла. Я стал профессиональным дрессировщиком. Что, кстати, в непростые 90-е позволило более-менее нормально жить, поскольку в другом моем месте работы, в Институте океанологии, почти ничего не платили. Естественно, не обошлось без собак и в моих телепроектах. А сейчас могу сказать, что они, псы, стали еще и моим хобби, доставляющим громадное удовольствие.

— И что, вы можете любую собаку обучить любой команде или трюку?

— Все не так просто. У каждой породы свое предназначение, соответственно, и дрессура идет по разным направлениям. Бывают пастушьи собаки, а бывают такие, кого легче натаскать на обнаружение запаха газа. Я сторонник системного подхода в дрессировке, нацеленного не на отдельные трюки, а на целостное обучение и воспитание. Важнейшая его составляющая — курс послушания, в ходе которого мы убираем нежелательные формы поведения, обучаем собак защищать своих владельцев. Проверяем способности и навыки с помощью системы тестов.

Надо понимать, что у каждого животного свой, индивидуальный характер, и его важно знать, чтобы в общении поменьше случалось недоразумений и казусов. Результаты наших общих с собаками трудов мы потом проверяем и демонстрируем на соревнованиях «Большой русский ринг», которые с коллегами придумали еще в середине 90-х.

— Это что-то вроде собачьих боев?

— Ни в коем случае! Рингом в Британии исстари называли огороженную площадку для притравки — выработки у собаки охотничьих навыков. Потом на таких площадках стали проводить соревнования полицейских псов. Другая система, «Кампань», возникла во Франции, где животные состязаются на природе в сельской местности. Есть и голландская система, при которой отбор происходит на природе, а финал — на стадионе. Отличительная особенность «Русского ринга» в том, что акцент сделан на навыках защиты хозяина.

— А к идее собачьих боев, как я понял, вы относитесь отрицательно?

— Существует исторический аспект, от которого никуда не деться. Думаю, около сотни из ныне существующих пород, включая некоторых терьеров, произошли от собак, которые когда-то дрались. Есть страны, где до сих пор существует традиция собачьих боев, например, на свадьбах. Попробуйте запретить их где-нибудь в Туркмении! Вам скажут: напрасно тревожитесь, мы о наших собаках заботимся так, как вам и не снилось, тем более каждый бойцовый пес стоит как автомобиль... И что ты тут возразишь? Хотя сам бы я не отдал свою собаку на бой ни при каких обстоятельствах. Для меня она член семьи.

Для Ивана собака — член семьи, а не бойцовый зверь

— Давайте поговорим о вашем цикле передач про зоопарки. Какие из них запомнились особенно?

— Сложно ответить. Эти сюжеты снимать непросто, не бывает такого, чтобы приехал и за день-два все что нужно отснял. Когда я говорил о том, что у каждого зверя свой характер, имел в виду не только собак. Поэтому обязательно нужно познакомиться, присмотреться, найти подход к герою повествования. Не удивляйтесь, но, может быть, больше похожи между собой люди, работающие в зоопарках. Общая для всех них черта — это беззаветная любовь к своим подопечным. И если у тебя нет того же чувства, контакта с этими людьми точно не выйдет. У нас, к счастью, таких проблем не возникало. Когда мы приезжаем в очередной зоопарк, само собой так получается, что не просто снимаем их работу, но участвуем в ней, помогаем.

— Каким образом?

— Ну вот, к примеру, случай в Удмуртском республиканском зоопарке. Предстояло провести с удавом ветеринарную процедуру: взвесить, закапать препараты. Но рутина оборачивается сложностями, если в удаве четыре метра, он невероятно силен и не расположен к общению ни с ветеринарами, ни с тележурналистами. А в Минском зоопарке пришлось наводить мосты с ядовитыми змеями: Подобных историй масса. Могу с уверенностью сказать, что посетители зоопарков не видят и тысячной доли того, что происходит, так сказать, за кулисами. То пингвин ветку проглотит, и для ее извлечения требуется целая процедура — нам в такой довелось поучаствовать. То мы помогали ловить попугаев, чтобы посадить их в клетку для перевозки на новое место. Тут главное — все делать нежно, птица не должна испытать стресс, иначе она потом от шока начнет себя ощипывать. А кому ощипанный, будто в суп, попугай интересен?

У змей тоже ранимая психика, с ними нужно обращаться деликатно

— Говорят, во время работы вас удав укусил. Была такая производственная травма?

— Да, было такое. Перед съемкой стилисты покрыли мне голову сантиметровым слоем лака. А хозяин змеи посадил ее мне на шею, и она, видимо, ощутила примерно то же, что мы с вами, если нам поставят перед носом банку с ацетоном. Удав занервничал, зашипел, сжал мне шею и укусил в подбородок. К счастью, удалось этого нервного друга резко сбросить с себя. При этом змей сам так испугался, что в полете изгадил все вокруг. Особенно досталось дивану, на котором мы сидели. Продюсер действа, глава фонда «Академия российского телевидения» Александр Акопов, с ужасом схватился за голову — не из страха, что удав мог придушить вашего покорного слугу, а из-за того, что дорогая мебель была испорчена.

Драматичной вышла и съемка полярного дельфина. Я тогда работал морским биологом в экспедиции на научно-исследовательском судне «Дмитрий Менделеев». В Антарктике в очень сильный шторм, баллов 8-9, выскочил на палубу, чтобы запечатлеть короткоголового дельфина, но тут судно так затрясло, что пришлось изо всех сил вцепиться в поручень. А для многочисленных холодильников с продуктами и пробами та тряска оказалась роковой. Представьте себе чувства нашего биогидрохимика, многие месяцы собиравшего пробы воды с разных глубин, а теперь все это вытекло из разбитых колбочек. Больше того — от удара волны треснул корпус корабля, пришлось заделывать его специальным пластырем. Ничего: потом на этом судне мы, сотня ученых и столько же моряков, еще три месяца бороздили море.

— Вы знакомы со знаменитым биологом и телеведущим Николаем Дроздовым?

— Да, жизнь нас сводила, чему я очень рад. Я учился в МГУ на кафедре биогеографии, и для дипломной работы, посвященной поведению и биоакустике черноморских дельфинов, мне требовался научный руководитель. Но найти его оказалось непросто. Только Николай Николаевич согласился взять на себя ответственность, хотя моя тема и для него выглядела несколько экзотичной. Но работу под его руководством я выполнил такую, что потом дала материал для нескольких научных статей, а для студента в ту пору это было редкостью.

Экспедиции уводили Затевахина в самые экзотические края

— За десятилетия общения с животными вы, наверное, научились понимать звериный язык?

— За всех зверей не скажу, но, допустим, псовыми или дельфинами занимаюсь так давно, что вижу их стремления очень ясно.

— Говорят, наши собаки нас лечат. Это так?

— Конечно! Даже не вдаваясь в физиологию, а только психологически: к вам подбегает существо, которое искренне вам радо. Волей-неволей рождается ответное чувство. А это уже терапия.

— Нет ли тут преувеличения? Зверь вам рад, потому что вы его кормите...

— Не обижайте животных. Такого рода прагматизм больше присущ людям, чем тем же собакам, у псов куда больше искренности. Привязанность — феномен, имеющий под собой биологический фундамент. При тесном общении у животных вырабатывается гормон окситоцин. Побуждаемый им, зверь готов даже пожертвовать собой, защищая партнера или стаю. Это совершенно то же самое, что альтруизм в человеческом обществе. Да и вообще все, что в нас есть, вплоть до самых сложных проявлений, имеет свои корни в мире природы.

— У вас двое детей. Удалось ли передать им любовь к животным?

— Очень на это надеюсь. Хотя профессии их далеки от биологии. Младший — психолог, а сейчас занимается продюсированием и выставками автомобилей. Старшему ближе кино.

— Приближается Новый год. Какие традиции и истории связаны с ним в вашей семье?

— Этот праздник я стараюсь встречать в кругу родных и близких друзей, с которыми вместе учился, бывал в экспедициях, снимал программы. А приключений у меня в жизни и так достаточно.

— По восточному календарю нас ждет год Зеленого Дракона. Есть ли в природе животные, похожие на него?

— С некоторыми из них я даже знаком. Например, с ящером — драконом с острова Комодо. В Пражском зоопарке мы таких кормили. Очень серьезные на вид товарищи, особенно самцы. С драконом-вараном я встречался в Африке. Вообще-то с точки зрения интеллекта драконообразные не слишком интересны. Но и они отвечают на ласку и заботу. Думаю, это универсальный закон жизни: доброта и любовь всегда возвращаются. Ну или почти всегда.

Иван Затевахин Мы собаки и другие животные. Записки дрессировщика

Напечатать

Культура 19:52 / 18 Ноября 2025 11982

Интрига с любовными письмами подвела Фальстафа

В спектакле Малого театра «Виндзорские женушки», кажется, есть все, что привлекает зрителей

Любовь Лебедина

Роль пьяницы и дебошира Джона Фальстафа креативно исполнил Александр Клюев

В шекспировской комедии, где героини стремятся отстоять свое эго и быть наравне с мужчинами, лихо закручен сюжет, запутаны отношения, а лабиринт коридоров и комнат, созданных воображением сценографа Максим Обрезкова, не позволяет действию застыть. Оказывается,...