Сын Остапа Бендера нашелся в Таиланде

Главная Культура 00:01 24 Июля 2020 2565

Киносезон после пандемии откроется новой российской комедией

Леонид ПАВЛЮЧИК, кинообозреватель "Труда"

Напечатать

Немолодой мужчина приходит в себя на пляже Таиланда. Он полураздет и бос, у него нет паспорта, денег, вещей. В результате удара по голове старик потерял память и не помнит ни своего имени, ни причины, по которой он оказался далеко от дома. Впрочем, где его дом, он тоже не помнит. С такой интригующей завязки начинается российско-таиландский фильм «Хэппи-энд», который 1 августа открывает киносезон в России. Главную роль в фильме исполнил известный грузинский актер Михаил ГОМИАШВИЛИ, на счету которого более 60 ролей в кино. Помимо прочего, он еще и сын Арчила Гомиашвили — несравненного Остапа Бендера в «12 стульях» Леонида Гайдая.

— Михаил, ваш герой по национальности грек, говорит он по-русски, на стадии сценария, по некоторым сведениям, ругался по-турецки. Почему актера на роль с такой сложной родословной в итоге нашли в Грузии?

— Об этом вам лучше мог бы рассказать режиссер фильма Евгений Шелякин. Но я слышал его версию этой истории, могу пересказать с его слов. Все началось с замечательного сценария Константина Чармадова, который, кстати, полжизни прожил в Грузии. Прототипом главного героя послужил отец сценариста. Шелякину очень понравилась эта история, он загорелся желанием ее экранизировать. Оказавшись по случаю в Тбилиси, он посетовал в дружеском актерско-режиссерском кругу, что не может найти актера на главную роль. Ему сказали: если хочешь добиться стопроцентного попадания в образ Ксенофонта (так зовут персонажа), надо брать на роль Мишу Гомиашвили. Разумеется, были серьезные кинопробы, но в итоге я оказался в этом фильме.

— У вас много общего со своим персонажем?

— Когда я прочитал сценарий, то просто влюбился в этого мужика, оказавшегося в чужой стране без денег, без знакомых, без языка, но сумевшего постоять за себя. Да, у него ворчливый, где-то даже вздорный характер, но при этом в нем есть энергия, предприимчивость, неукротимый дух, чувство справедливости. Наверное, это нас и роднит.

Тайский актер Чарай Муэнпрайун и Михаил Гомиашвили понимали друг друга на съемочной площадке без слов.

— Сценарист принял ваше прочтение образа?

— Помню, мы снимали первые кадры фильма, где мой герой — голодный, босой, злой — бредет по набережной таиландского поселка. И вот я иду и краем глаза вижу, что какой-то мужчина, не похожий ни та тайца, ни на русского, а, скорее, на грузина — пристально смотрит на меня. И в глазах у него стоят слезы, как два маленьких моря. Позже выяснилось, что это сценарист фильма, с которым я до того не был знаком. Костя потом признался мне, что внешне я совсем не похож на его отца. Ни высоким ростом, ни своей сутулостью, ни бородой, которую его отец никогда не носил. И, тем не менее, он узнал в моем персонаже своего отца. Как это произошло, я не знаю. Наверное, за время работы над фильмом мы просто срослись с моим героем.

— Не знаете, будет ли фильм показан в Грузии?

— Пока не знаю, но очень этого хочу. Буду всеми силами добиваться того, чтобы кино обязательно посмотрели на моей родине. А вообще-то фильм достоин того, чтобы его широко показали в разных странах. В легкой комедийной форме он говорит о серьезных вещах. О том, что жизнь человеческая не заканчивается в 60-70 лет. Что ее можно «обнулить», заново начать в любом возрасте. Даже тогда, когда кажется, что все лучшее осталось в прошлом, важно не терять надежду, не опускать руки. И судьба, не исключено, повернется к тебе лицом. И даже позволит пережить позднюю влюбленность.

— Насколько я знаю, фильм снимался в Таиланде на протяжении двух месяцев. Тяжело было вдали от родных мест?

— Начали мы снимать зимой в Подмосковье, был январь, снег лежал по колено. А 31 января улетели в Таиланд и пробыли там до конца марта. Влажность воздуха была под 90 процентов, жара редко опускалась ниже 40 градусов. Но атмосфера на съемочной площадке царила изумительная. Шелякин собрал очень дружную команду. Прошло уже много времени со дня окончания съемок, а я скучаю по моей дорогой партнерше Жене Дмитриевой. По тайскому актеру с трудновыговариваемой фамилией Чарай Муэнпрайун, который на днях выложил в Фейсбуке нашу общую фотографию со съемок. По актеру Гоголь-центра Жене Сангаджиеву, который с блеском сыграл тайского мафиози. Наконец, по Володе Машукову, который всего на 8 лет младше меня, но который очень убедительно сыграл моего сына. То ли я так старо в свои 59 лет выгляжу, то ли Володя выглядит на удивление молодо, но первые зрители фильма поверили в наше экранное родство.

Владимир Мишуков сыграл в фильме сына Михаила Гомиашвили, будучи всего на 8 лет его младше.

— По грузинской кухне вы там не скучали?

— Не стану скрывать: я люблю вкусно поесть, хотя по моей сухощавой фигуре этого и не скажешь. А вкусная кухня — она у всех народов. Так что мы там не голодали, хотя пища у них очень острая даже для меня, южного человека. Каждый день ее есть не станешь. У тайцев есть такая национальная забава: кто больше съест острых перцев. Это своего рода поединок, спорт. У меня в фильме две такие «жгучие» сцены. Перцы были настоящие, не бутафорские. У меня искры из глаз летели, даже ничего играть не пришлось.

— Я слышал, что вы не умеете плавать, а ведь многие эпизоды в фильме связаны с вашим пребыванием в воде...

— Это может показаться забавным, но из 65 фильмов, в которых я снимался, примерно 15 так или иначе связаны с тем, что мне приходилось быть или под водой, или на воде, или над водой. И я каждый раз как-то справлялся. Может, мне помогает то, что я, не умея плавать, совсем не боюсь воды.

— Нам никуда не деться в разговоре от воспоминаний о вашем отце. Вы часто видели его в работе? Многому научились у него?

— Все мои детские и юные годы я был рядом с отцом. Наблюдал за его работой и на сцене Грибоедовского театра в Тбилиси, и в московских театрах, и на съемках фильмов «12 стульев», «Комедия давно минувших дней». Естественно, присматривался к его работе. Расскажу одну забавную историю. Как-то я присутствовал в Ленкоме на репетициях спектакля с участием моего отца. Он сидел, глубоко задумавшись, где-то у задника, в профиль к партеру, а на авансцене о чем-то яростно спорили Александр Збруев, Олег Янковский, Елена Шанина. В какой-то момент Марк Захаров прервал их спор: «Вы находитесь на первом плане, кричите, горячитесь, а на вас неинтересно смотреть. А сзади сидит Арчил, ни слова не говорит, но забирает все внимание на себя. Учитесь у него!».

Закончилась репетиция, мы с отцом едем домой на машине. Я в то время учился во ВГИКе, мне стало интересно, какой такой уникальной техникой обладает мой отец, что от него нельзя оторвать глаз даже в безмолвном эпизоде. Спросил его, о чем он думал на сцене. «Понимаешь, — ответил он через паузу, — я одному человеку бабки должен. Сидел, думал, где и как достать деньги». Я тогда рассмеялся, а потом понял, что он был по-своему прав. Потому что на сцене отец был сосредоточен на своей мысли, целиком погружен в нее, и эта внутренняя собранность в итоге передалась всем, кто на него смотрел. Если угодно, это тоже один из секретов мастерства.

— К вопросу о бабках. Ваш отец был не только актером, но и удачливым предпринимателем. Бизнес-жилка вам от него передалась?

— Ни в коем случае. Зарабатывать деньги я не умею, это отдельный талант. Я умею их только тратить, и то в умеренных количествах. Если бы мне платили больше за работу в театре и в кино, было бы намного лучше. Вот и все, что я могу сказать про бабки.

— Говорят, отец порывался оставить вас в Москве, но вы в итоге осели в Тбилиси...

— Он несколько раз забирал меня в Москву. Я учился в школе, потом во ВГИКе. Но через три-четыре года московской жизни срывался в Тбилиси. Отец хотел приспособить меня к этому самому бизнесу, поскольку не признавал меня как актера. «Оставь эту ерунду, делом займись», — внушал он мне. А я брыкался, отнекивался. Актерская моя судьба тем временем не очень складывалась. Как-то в московском аэропорту я случайно встретил выдающегося грузинского режиссера Темура Чхеидзе. Узнав, что я фактически без работы, он пригласил меня в театр имени Марджанишвили, где я вскоре сыграл главную роль в спектакле «Вечный муж» по Достоевскому. Отец приехал на премьеру. После спектакля он зашел в гримерную. «Занимайся и дальше этим делом, оно твое, — сказал он мне, — больше я тебе мозги компостировать не буду. А финансовые вопросы сам буду решать, как и раньше их решал».

— У вас не было желания попасть в московский театр?

— Начну с того, что меня никто в московские театры не звал. А я не привык строить свою карьеру по блату. Просить отца, чтобы он меня устроил в столичный театр, — это не мое. Куда позвали, туда пошел. С тех пор с удовольствием работаю в Тбилиси.

— Есть такое понятие: «настоящий тбилисец». Объясните, что это такое?

— Как мне кажется, это, прежде всего, интеллигентный человек. Со своей биографией, с предками, которых он чтит. Настоящий тбилисец — это еще и яркая, колоритная личность. При этом не обязательно, чтобы он кутил все 24 часа в сутки.

— Мне казалось, что настоящий тбилисец должен быть остроумным, уметь произносить тосты и петь в традициях грузинского многоголосия.

— Я никакой не тамада, не пою в традициях грузинского многоголосия, но считаю себя настоящим тбилисцем. А если кто-то решит это оспорить, пусть придет и осмелится сказать мне это в лицо. Что касается чувства юмора, то оно должно быть присуще любому человеку. Без юмора, самоиронии в нашем мире можно сойти с ума. Если у тебя этого нет, то ты пропащий человек. А если ты умеешь восхищаться достойными людьми и подтрунивать над собой — тогда ты настоящий сын своего города. Тбилисец ты, или ереванец, или бакинец, или москвич.

— И последний вопрос. Между Россией и Грузией сегодня непростые отношения. Лично меня, воспитанного, в том числе, и на фильмах Абуладзе, Иоселиани, братьев Шенгелая, на книгах Нодара Думбадзе, это ранит. Как вы переживаете эту ситуацию?

— Я полжизни прожил в России, полжизни в Грузии. Учился там и здесь. Снимался в России и Грузии. У меня очень много друзей как в Тбилиси, так и в Москве. Мои сестры живут в Москве. Не будем забывать, что у России и Грузии общая православная вера. Эти духовные, культурные связи невозможно перечеркнуть. В раздорах последних лет, считаю, нет вины российского и грузинского народов. Это вина российского и грузинского правительств. Политики что-то делят и никак не могут поделить. От этого страдают наши народы, наши страны.

Мне кажется, нельзя было до этого доводить. Думаю, здесь не обошлось без третьей силы. Без Америки, которая учит всех, как жить. Но зачем мне, скажите, Америка? Если у меня в доме проблема, то я постучусь к соседу, а не побегу на край света. Думаю, нашим народам надо быть умнее, перестать разматывать бесконечный клубок обид, выяснять, кто прав и кто виноват, кто первым начал. Верю, что рано или поздно к руководству наших стран придут люди, которые смогут начать отношения с нуля, с чистого листа. Как это сделал мой герой в фильме с программным названием «Хэппи энд».

У фильма будет счастливый конец, как и обещает название

Напечатать

Культура 00:05 / 29 Февраля 2024 13741

«Февраль. Достать чернил и плакать…»

Эти стихи Борис Пастернак написал в 1912 году - високосном, как и нынешний

Марина КРЮЧКОВА

Труд

Борис Пастернак. Фото: © Vadim Nekrasov, globallookpress.com

По народным приметам, високосы считались самыми тяжелыми годами, сулящими войны, неурожаи и прочие бедствия. Особенно страшились февраля. Шутка ли: раз в 19 лет этот месяц бывает «черным», то есть вообще...