Работники-зумеры стали притчей во языцех. Они исчезают из офисов посреди рабочего дня, никому ничего не сказав, при этом не совсем понятно, появятся ли они вновь или ушли навсегда. Да и что, собственно, стало причиной их бегства от работы?
Для людей поживших, старой закалки, такие выходки кажутся причудами, капризами и объясняются одним: ленью, нежеланием работать. Зумеры в ответ называют нас, терпеливых граждан, токсичными бумерами, сочувствуют и удивляются, как нам удается выживать в этом жестком мире. Мы же не просто не приучены легко расставаться с работой — мы за нее держимся, даже когда нас ничто не удерживает. По правде сказать, мы цепляемся за работу, даже если нас гонят.
Не уважает начальник, не любит коллектив? Какая ерунда! Зато стабильность. Задержали зарплату? Не проблема, подождем. Урезали? Бывает. Обошли премией? Что ж, не мы первые в обиде... На этом стахановском фоне исчезновения зумеров кажутся чем-то столь нетипичным и вызывающим, что впору задуматься: а так ли мы правы в своем долготерпении, в вечной готовности пережить трудный период в компании, снести панибратство начальника или нездоровую конкуренцию коллег? Может, выйти легкой походкой на обед и... не вернуться?
Стоит признать, что во многих коллективах атмосфера не просто токсичная — отравляющая. Зумеры пытаются этому противостоять, может, стоит их в этом поддержать? Можно ли считать нормой одностороннее тыканье со стороны руководителя? Звонки в нерабочее время, оскорбительный тон, привычку указывать тебе твое место?
В офисах до сих пор начальник может подойти со спины и заглянуть в монитор компьютера или экран смартфона. Типа: а чем это ты занимаешься в рабочее время? Зумеры маркируют такие сцены, как нарушение личных границ. Как, впрочем, и вопросы, почему задержался или не вышел на работу. Объяснения «я не в ресурсе», на взгляд зумеров, более чем достаточно. Сотрудник не обязан раскрывать душу перед боссом и погружать в свои личные переживания.
Исчезновения зумеров происходят все же не с бухты-барахты, просто все токсичные моменты объяснять слишком долго. Им некомфортно, если под рукой нет кофемашины, уголков для уединения, доставки еды в офис, местечка, где эту еду можно съесть без нареканий. Они же в принципе цифровые домоседы, общие походы в кафе на обед им не нужны, как и увлекательные офисные интриги, к которым так склонны, будем честны, бумеры.
Как ни смешно, но зумерам нужны обнимашки. Некоторые ходят на работу с игрушками в рюкзачках — им по 25, но в душе они нежные дети. Нежелание начальника обниматься считывается как душевная черствость. Руководителям обнимать сотрудников по три раза на дню кажется излишним, но... Но что делать, надо терпеть друг друга. И уже немало организаций ввели штатную должность психолога: кто-то же должен обнимать зумеров? А еще они настаивают, чтобы их называли так, как нравится им, а не записано в документах. Александра откликается на Сандру, Анна — на Анюту, Антон — на Тоху. Если соблюдать эти милые требования, то зумеры могут начать ходить на работу даже с удовольствием, что, впрочем, все равно не застрахует от внезапных прогулов или катапультирования с рабочего места в плотные слои атмосферы.
Немудрено, что работодатели стали лояльнее к кандидатам не столь юным и нежным: возраст неожиданно стал преимуществом на рынке труда. А еще в начале нулевых приставка «самый молодой» была значимой, открывала двери. Самый молодой министр, самый молодой главный редактор: Но, как говорит герой фильма «Покровские ворота», «молодость — это недостаток, который быстро проходит».
Привычка выполнять свои рабочие обязанности за деньги оказалась более востребованной, чем креативность, амбициозность, стрессоустойчивость и многозадачность. Эйчары открыто признаются, что хотят быть уверенными, что нанятый сотрудник придет и завтра утром, и послезавтра. А если исчезнет, то хотя бы напишет что-то внятное в общем чате, не говоря уже о том, чтобы «проставиться» напоследок. Помните такое бумерское чисто словечко. Знают ли об этом явлении зумеры? Сомневаюсь.
