У восходящей оперной звезды Аиды Гарифуллиной состоялся первый в ее жизни концерт в Большом зале Московской консерватории. Это стало непростым экзаменом для одного из самых перспективных колоратурных сопрано мира. Но судя по шквальным овациям на протяжении всей программы, ответственный рубеж исполнительницей взят.
Аида Гарифуллина родом из Татарстана. Первые уроки музыки получила у своей мамы. Училась в Высшей школе музыки в Нюрнберге, Университете музыки и исполнительского искусства в Вене. В 2013 году приняла приглашение Пласидо Доминго, услышавшего ее исполнение Вальса Джульетты Гуно, выступить на его конкурсе «Опералия» – и победила. Последовали ангажементы в Венской опере (Мюзетта в «Богеме», Сюзанна в «Свадьбе Фигаро», Евдоксия в «Иудейке», Эльвира в «Итальянке в Алжире», Адина в «Любовном напитке», Церлина в «Дон Жуане», Норина в «Доне Паскуале»). В Мариинском театре к этому репертуарному багажу добавились Джильда в «Риголетто» и Наташа Ростова в «Войне и мире». В нынешнем сезоне Аида спела в Вене заглавную партию в «Ромео и Джульетте», причем под дирижерским управлением Пласидо Доминго, три года назад заметившего ее именно в этом образе…
Но Большой зал консерватории не зря называют площадкой, на которой проверяются артисты. Видимо, Аида прилично волновалась перед дебютом на этой легендарной эстраде. Впрочем, партнерство в этот вечер ей составили Госоркестр России и немецкий дирижер Йохен Ридер, а это хорошая поддержка. Достаточно сказать, что Ридер – постоянный партнер прославленного тенора Йонаса Кауфманна.
Настроение программы музыканты задали увертюрой Глинки к опере «Руслан и Людмила», полной энергии и куража. Если б они еще играли с той слитностью, которую имел в виду композитор, исполнение можно было бы назвать образцовым… Выход на сцену красавицы Аиды выглядел как естественное продолжение солнечной преамбулы. И музыку для выхода она выбрала – красивее не придумаешь: арию Шемаханской царицы из «Золотого петушка» Римского-Корсакова. Легкий, почти детский голос, да еще и ослепительная восточная красота самой Аиды – едва ли не стопроцентное попадание в образ. Но иногда этот образ нарушался чрезмерным вибрато, говорящим все о том же волнении. Об опасливой осторожности певицы можно было догадаться и по пропущенному ею верхнему «ре» в кульминационный момент фиоритур – Аида предпочла более верное «си».
Русско-восточный блок продолжился романсом Римского-Корсакова «Пленившись розой, соловей». Такое впечатление, что Аида сберегла-таки на первом своем номере силы для второго: приемы мелодической орнаментики – по сути те же, но их воспроизведение – более тщательно.
После увертюры Дворжака «Карнавал» мы перенеслись в интонационный мир этого чешского современника Римского-Корсакова. Сперва, для «акклиматизации» – трогательный напев «Помню, мать, бывало», растасканный виртуозами мира на десятки инструментальных транскрипций. А затем, уже в более полную эмоциональную силу – ария Русалки «Месяц мой в дальнем поднебесье». Ну и, как завершение этого «блока ласковых песен» – Колыбельная Марии из оперы «Мазепа» Чайковского.
И все же – этой самой эмоциональной полноты Аиде в первом отделении, пожалуй, не хватило, Ее героини скорее походили на кокетливых девочек, чем на волшебных дев, знающих тайное любовное слово и приворотный мотив.
Зато во втором отделении солистку как подменили. После увертюры к «Сороке-воровке» Россини в ее голосе зазвучала подлинная глубина чувств. Ее Виолетта (ария Teneste la promessa из «Травиаты» Верди), не просто грустила, но прощалась с жизнью. Ее Мюзетта (вальс Quando men’vo из «Богемы» Пуччини) лукавила и осыпала публику ироническим смехом-пассажами. Ее Нанетта (ария Sul fil d’un soffio etesio из «Фальстафа» Верди) испытывала ни с чем не сравнимую радость первой юношеской влюбленности. Mattinata («Утренняя песня») Леонкавалло в зажигательном исполнении Аиды подвела к кульминации программы – тому самому Вальсу Джульетты, который очаровал Доминго. Если бы еще подшлифовать пассажи, скачки и форшлаги – этот музыкальный символ учащенного дыхания счастливой девушки, то можно было бы переносить номер на пластинку. Впрочем, он уже записан на дебютном сольном альбоме Aida, вышедшем на лейбле Universal Music как раз в феврале и включившем наиболее любимые певицей арии, принесшие ей признание.
Вообще такое впечатление, что у Аиды зарубежный репертуар, особенно итальянский, больше «впет», чем русский. В нем она и вокально, и эмоционально убедительнее. Наверное, оттого что за границей поет чаще, чем в России. Вот и сейчас объявлено о ее планах в будущем сезоне дебютировать в нью-йоркской Метрополитен-опере и в барселонском театре Liceu в партии Джульетты. Насчет российских проектов ничего не сообщается – по крайней мере в буклете концерта. И на бис певица исполнила отнюдь не Римского-Корсакова, не Чайковского, а арию Лауретты из «Джанни Скикки» Пуччини.
